книга

книга

Подписчиков: 205     Сообщений: 3905     Рейтинг постов: 37,825.1

книга ...#сквозь время фэндомы 

ИОСИФ УТКИН Р ТОМ, КАК БАБКА СОВЕТСКИЙ ХВОРОСТ 4 \ УБЕРЕГЛА ,| ДЕТИЗДАТ ЦК ВЛКСМ 1<?39,сквозь время,фэндомы,книга
Развернуть

книга зайчик ...#сквозь время фэндомы 

ВЫШЕЛ „ЗАЙЧИК* ПОГУЛЯТЬ. ВСЕ ОН ХОЧЕТ РАЗУЗНАТЬ,,сквозь время,фэндомы,книга,зайчик
Развернуть

книги ...#сквозь время фэндомы 

тшнташ
у-пгбя
{кДОНА
Н.АГнШцЕВЛ К. ЕЛИСЕЕВА
«ОКТЯБРЕНОК»,сквозь время,фэндомы,книги
Развернуть

большевики книга ...#сквозь время фэндомы 

«Большевик Том»

Затея большевиков с ликбезом и всеобщей грамотностью была продиктована вовсе не гуманизмом. Красные относились к людям как к расходному материалу. Хоть Ленина почитайте. Потребовалось создать невиданную ранее систему для охвата всех слоев общества, всех возрастов. Большевики сделали ставку на пропаганду молодежи. Старшее поколение жило в Российской Империи, жизнь видело. Поэтому старших давили оружием, а младшим поначалу промыли мозги. Советская детская литература и периодика не рассказывали волшебных историй. Книги учили, как правильно стать советским роботом, распознать "шпиона или вредителя" в совершенно обычном человеке, повышать бдительность, "правильно" ненавидеть кулаков, буржуев, подлых наймитов фашизма из троцкистско-бухаринской своры и т. д.

Увы, с красными сказками на первых порах не заладилось. Советские гении, запретив дореволюционные книги из-за "мелкобуржуазных идей" и "мистической чепухи, отвлекающей детей от материализма", вдруг с удивлением обнаружили, что никаких новых героев нет. Поэтому стали использоваться образы западной детской литературы: Том Сойер, Робинзон и др. В советских ремейках, угнетенные капиталистами дети из западных стран стремятся попасть в "самую счастливую страну мира" и в конце становятся советскими гражданами под надежной защитой кремлевских стен (например, книжка "Миллионный Ленин", рассказывающая о двух ребятах из Индии, пожелавшими стать гражданами Страны Советов". А советская детвора - наоборот - летит делать революцию в "отсталые" страны (шедевр "Май и Октябрина", первые же строчки которого: "У одного гражданина в трудовом билете были записаны дети", вводят в ступор любого нормального человека). Ещё один характерный пример, о котором и пойдет речь, - книжка со стихами Надежды Павлович «Большевик Том». Вышедшая в 1925 году, и являющаяся ремейком "Приключений Тома Сойера". 

В советской интерпретации, американский хулиган Том живет с теткой, не хочет учиться, ворует варенье, разрисовывает обои, мучает кошку. На что тётка в ответ называет его большевиком и вполне закономерно устраивает порки. И тут, сами того не осознавая, авторы рисуют настоящую сущность большевика и прообраз для наследования: необразованный дебошир, ненавидящий животных и людей.

Единственное его "геройство" - он не роняет ни звука, когда тетка "дает ему ремня". Если смотреть современным взглядом, тётка и есть тот самый "враждебный" Запад в понимании советской России.

С этой точки зрения логичен и последующий ход событий. В руки Тома попадает атлас, где рассказывается о стране большевиков и их деяниях. Теперь юному хулигану по ночам снится золотой серп на кровавом красном фоне. Он во что бы то ни стало желает туда попасть.Далее,по канону жанра, мальчишка непонятным образом (без документов, а, главное, без денег, что никак не вяжется с образом капиталистического ада) оказывается на пароходе. И вот он уже в стране своей мечты.

Как оказалось, всё, что ему не хватало для счастья - это ходить строем по гудку. О чем он и пишет в письме тетке:

По гудку идем мы в школу

По гудку идем к обеду.

Воистину непозволительная в Америке роскошь. Непонятно, кто мешал Тому заниматься этим на Родине, как делал, к примеру, его сосед - скаут Джонни, вместо того, чтобы разгильдяйничать, доводить родителей и мучать животных. В общем, загадка. Или автор всё-таки врёт? Или истинной целью Тома было безнаказанно, не опасаясь заслуженного возмездия, продолжать творить свои гнусности, но уже в компании таких же как он бандюков, устроивших хаос, разрушивших страну и убивших миллионы людей ? Ведь его внутренний мир ничуть неизменился. Это всё тот же бездушный хулиган, даже в письме издевающийся над не злой по сути, пожилой женщиной, по словам самого же автора, звавшей пропавшего племянника "не закрывая рта", искавшей его по всем знакомым и плакавшей семь недель:

Прошайте, тетя! Я волен как птичка!

Желаю вам сделаться большевичкой!

Но даже в таком, неожиданном, прочтении, главная ложь данной агитки состоит в другом. Нет сомнений, что существуй такой Том на самом деле, в 1930-х ему пришили бы дело "за связь с иностранными разведками" и отправили по гудку валить лес...

ИЛЛБ»[М ПАВЛОВИЧ ЛЕИПГйТНИПГР^Вад. ШРФШЕЖ& 'Q$>(&Jj) <-----ЯГФТРФМ,сквозь время,фэндомы,большевики,книга

БОЛЬШЕВИК ТОМ стихи Надежды Павлокич РИСУНКИ Б. ДО. Кустодиева ЛЕНИНГРАД ИЗДАТЕЛЬСТВО БРОКГАУЗ-ЕФРОН 1925,сквозь время,фэндомы,большевики,книга

Тетя Полли была настоящей жадиной — Это всем рассказывал Том, П сахар, и варенье, и каждую виноградинку Прятала она иод замком, И Тому давала только по воскресеньям В награду за хорошее повеленье и ученье. А Тому хочется просто-безо всяких нрпчнн — II чтоб сладкое всегда,' а учиться лишь день

Только однажды Тому повезло. Сидит тетка и вяжет, и пе спит, как на зло, А тут, как захрапела, да носом вниз. Ну, теткин шкафпк, теперь держись! Том ключ из сумочки хвать, Да прямо к шкафу, да его настежь! Плакали теткины сласти, Н крошек ей не собрать! ♦ ♦ * Том столовою ложкою ест

Проснулась тетка и не верит глазам: < Вот-то я тебе задам, Видно, стал большевиком — Нечестивым людоедом, Или мало за обедом Ел ты супа, милый Том, Или с розгою знаком У меня ты слишком мало! Ничего, начнем-ка, Том, Воспитание сначала!» Очень больно розга бьет, Только мальчик но ревет.

Есть V тети Полли кот: Он—сибирский, с шерстью длинной, Важно ходит но гостиной, Только с ненкой сливки пьет. Разжирел этот кот, что поросенок, Даже мурлычит он только спросонок, А чтоб крысу поймал—этого и но бывало. Только тетя Полли очень кота баловала: Никогда, никогда его но била,

Тетка в гости убралась, А Том похппцы взял, Всю шерсть па коте обкромсал. Никакой красоты по осталось. Сидит кот, шевелит усами, Голохвост и гололоб. Приходит тетка и со слезами: <Ты меня уложишь в гроб! Что с котом ты бедным сделал?! Будешь ты большевиком!» <Ну, а вам-то что за дело!» —

Есть у тети Полли в ящике краски: Красная—для губной подмазки, Черная—для бровей, П белила—снега белей. И Тому сказано очень строго: «Никогда ящика пе трогай!> А в детской есть чистая стена, Стоит она и чиста, и грустна, Так и ждет она картины, Словно подарка на именины, II Тому очень жаль

^ I Стоит Том н рисует целый день, И рисовать ему но лень: Толстая тетка в башне сидит, Машет руками, зубами стучит, Мыпш и крысы на тетку ползут За нос кусают и платье грызут. * * * А тетка живая за Томом стоит, А тетка на стену молча глядит. Том обернулся и обмер... Беда! Тетя меня не

Тому атлас подарили, Том II унынии глядит, Сколько стран ужо открыли, Сколько городов стоит, Сколько есть морей на свете, Гор и футов вышины, II замученные дети Это выучить должны! 9 9 9 <Тетя, тетя, покажите, Где страна большевиков! Вы всегда меня браните, Я туда уйти готов». И, смеясь

Только ночью, засыпая, Видел карту Том и там Все мерцал кружок, мигая, Звал к Балтийским берегам. Тому снились пароходы, Запах моря и снастей, Средь веселого народа Толпы розовых детей, Розги не было в помине И не скучно в школе той, А над Томом в тверди синей Серн качался золотой.,сквозь

 На утро тетка была испугана Исчезновеньем Тома. Искала его дома. Ходила ко всем знакомым Даже без всякой ругани, Выбросила остриженного кота, Поставила на сюде варенье. Звала тетка, не закрывая рта, А Том исчез, как привиденье. * * * Плакала тетка семь недель, Отслужила заупокойную

Но или йот большой пароход но воде, Отдает людей и почту экспрессу. Из почтовой конторы несет почтальон Письмо в синем конверте: <Тетя, тетя, я не погребен. Слухам о смерти моей но верьте! Я убежал в страну большевиков II учусь теперь в фабзавуче. Нет здесь ни варений, ни сибирских котов II

'I 'II) о . I Большевичкой».,сквозь время,фэндомы,большевики,книга

Издательство БРОКГАУЗ-ЕФРОН Ленинград, Прачешный пер., 6. Телефон 553-92 ДЕТСКИЕ КНИГИ ПРИКЛЮЧЕНИЯ СТОЛА И СТУЛА. Стихи С. Маршака. Рисунки в красках В. М. Кустодиева. Ц. 1 р. 50 к. в папке. КОТ—СМЕТАННЫЙ РОТ. Стихи А. И. Толстого. Рис. в красках Вен. П. Белкина. Ц. 80 к. ТРУД. Рисунки дли


Развернуть

книга удалённое ...#сквозь время фэндомы 

СОДЕРЖАНИЕ.
Спр.
Отчего иногда шевелятся покойники............... 3
Наши движения производятся мышцами.............. 6
Как заставить двигаться отрезанную у мертвеца
РУКУ....................................... 8
Некоторые удивительные положения, в которых видели
Развернуть

книги ...#сквозь время фэндомы 

КНИГИ — ДЕТЯМ I; У многих героев знаменитых советских книг для детей есть зарубежные прототипы. На родине они очень популярны. В России почти неизвестны. Энрико Маззакти иллюстрировал первое издание книги о Пиноккио. Карло Коллоди «Приключения Пиноккио» 1881 Палмер Кокс. «Брауни. Ихннига» 1887
Развернуть

книги сифилис ...#сквозь время фэндомы 

Н. С. ЭФРОН ИФИЛИС В СЕМЬЕ ОТВЕТОВ КРЕСТЬЯНКЕ ИЗДАТЕУ1 ЬСТВО ..ОХ РАНА МАТЕРИНСТВА И МЛ А— ДЕНЧЕСТВА'*МОСКВА I 9 2 в,сквозь время,фэндомы,книги,сифилис
Развернуть

книги ...#сквозь время фэндомы 

Приём макулатуры в обмен на книжные абонементы, 1980–е годы, СССР 

сквозь время,фэндомы,книги

Книги в обмен на макулатуру. Сразу нужно оговориться, что простое понятие "обмен", предполагающее безденежную мену между субъектами изменено здесь до предела. Во–первых, за макулатуру ты получал деньги (2 коп./кг, стоимость двух коробков спичек или звонка из уличного телефона), во–вторых, за книги ты платил деньги: ту сумму, которая была указана на 4–й странице обложки. Т. е., де–факто это не договор мены, пусть юристы уточнят название в комментариях.
Итак, в 1974 году государство создало систему продажи дефицитных изданий в обмен на макулатуру, которую сдавало население. (Это мотивирующее уведомление печаталось во всех "макулатурных" книгах на последней странице). 
Физически это выглядело следующим образом: ты копишь (на кухне, на балконе, и т. п.) разную бытовую макулатуру, сдаёшь её в пункт приёма, где тебе выплачивают деньги из расчёта 2 копейки за килограмм и выдают купон с названием книги и наклеенными на него марками. На марках – количество макулатуры, напр.: 2 марки с надписью "10 кг" или 10 марок с "2 кг". 
Марки придуманы были недаром: одна книга "стоила" 20 кг макулатуры, но если ты притаранил, допустим, 30 килограммов, ты получал купон с наклеенными на него марками на 20 кило, а марки на остальные 10 кг заботливо уносил домой, чтобы впоследствии наклеить на купон какой–нибудь другой дефицитной книги. 
Купоны не были защищены, их, в принципе, можно было как–нибудь напечатать самостоятельно, но я о таком не слышал, а вот марки имели водяные знаки.

Как узнать, какие абонементы (купоны) будут выдавать в приёмном пункте? Система оповещения была ограничена бумажкой, вывешенной на дверях пункта, примерно такого содержания: "Моэм "Луна и грош" – 20 кг, Дрюон "Железные короли" – 20 кг, "Сказки 1000 и 1 ночи", 2–й том – 20 кг. Приём с 26.11.1985, с 08.00 до 16.00, перерыв с 12 до 13, не более 2 абонементов в руки".
Это означает, что после 26 ноября неизвестно когда завезут новые купоны, да и 26–го неизвестно сколько их будет, может штук 50 всего завезли и, соответственно, надо бы придти пораньше, желательно до открытия, и тогда наверняка хватит.

Бумагу принимали не всякую, но удачно замаскированный газетами сырой магазинный картон давал значительную прибавку веса, да и накопить его просто – пошёл к ближайшему магазину и набрал; сбор упаковочного картона тогда был поставлен из рук вон плохо, это сейчас на этом деле зарабатывают миллиарды. Приёмщик мог потребовать развязать стянутый бечевой пук бумаги, ибо умников, подкладывавших кирпич или мочивших газеты было предостаточно. Мог просто объявить, открывая пункт приёма: — Картон не принимаю, — и всё, часть очереди рассасывалась сразу или начинала взывать к его совести, описывая долгое ночное стояние на морозе.

Да, занимали настолько ранним утром, что его можно было считать ночью; я сам, помню, прикатил тележку бумаги в пятом часу и был далеко не первым. Тогда же и единственные в моей жизни номерки на ладонях – предполагалась выдача абонементов на что–то сверхдефицитное и очередь была почти как в Эрмитаж.
Итак, макулатура сдана, абонемент с наклеенными марками получен – идёшь с ним в отдел книжного магазина с надписью "Издания за сданную макулатуру" (написана от руки, обычно в отделе подписных изданий – о них позже). Узнаёшь о наличии книги, идёшь в кассу, сдаёшь туда этот абонемент и платишь, собственно, деньги за книгу. Всё, она твоя. "Книжные жучки" водили знакомство с приёмщиками макулатуры, продавцами книжных магазинов, прочими полезными людьми и, в итоге, отоваривались несколькими (а то и несколькими десятками) "макулатурных" книг, и сдавали их в книгообмен, несли на книжную толкучку или, в свою очередь, подносили другим нужными людям в обмен на какую–нибудь услугу. У них же можно было купить абонементы с уже наклеенными марками, в зависимости от дефицитности – от 10 до 20 рублей. При средней зарплате инженера в 130 рэ десятка была вполне ощутима, так что квест со сдачей макулатуры предпочитали проходить от и до, без оплаты "жучкам". 
Приторговывал марками, кстати, и сам приёмщик, обильно поливая принятую макулатуру водой и выгадывая, т. обр., несколько десятков килограммов себе на марки.

Книгообмен. Позднесоветское изобретение; система обмена книгами между гражданами в специальном отделе некоторых (немногих) книжных магазинов, построенная на балльной системе редкости и востребованности книг. 
Книги подразделялись на 10 категорий, маркировались карандашом на 3–й странице обложки в соответствии с этой категорийностью (напр., надпись "А2" означала вторую снизу, почти самую малоценную категорию). Немалую роль тут играл внешний вид, сохранность книги – большая часть постоянных "обменщиков" была помешана на сохранности, ибо, как я предполагаю, даже не открывала приобретаемые книги, а просто ставила их на полку для красоты. Так, скажем, сверхдефицитный "Виконт де Бражелон", пребывая в высшей 10–й категории, мог сместиться волею продавца–"эксперта" в 8–ю только потому что у книги был помят верх корешка. 

Ты приходил с какой–то книгой в "Книгообмен", шёл к витрине, где было 10 полок, пронумерованных в соответствии с категориями от единицы до десятки, отыскивал глазами аналогичную своей и узнавал, в какой категории будет находиться твоя. Если её там не было, спрашивал у продавца; он брал твою книгу, просматривал её на предмет повреждений и помятостей, выносил свой вердикт (напр. – 4–я категория), делал пометку на третьей странице обложки. Обменять свою книгу 4–й категории ты мог на одну любую книгу из 4–й же категории, или на 2 любые из 8–й – действовал принцип кратности. И наоборот – ты на свою книгу 4–й категории не мог получить ничего выше 4–й, но имея 2 книги из 4–й мог получить одну из 2–й.  
Итак, ты выбрал 2 книги из 8–й (система на самом деле была сложнее простой кратной), продавец их откладывал для тебя, ты шёл в отдел приёмки книг, сдавал свою, там её оценивали чуть ниже той цены, которая указана на обложке – скажем, не 2.34, а 2 рубля 10 копеек, получал там бумажку с надписью "2.10", шёл в кассу, получал эти 2.10, тебе возвращали эту бумажку, её ты отдавал продавцу и возвращался к кассе чтобы оплатить стоимость отложенных для тебя книг из 8–й категории.

Все, естественно, стремились, выгадать с категориями, упросить продавца повысить её, иногда это получалось. 
Года с 85–го можно было в том же отделе выставить книги по коммерческим ценам, и в отельной витрине лежали шикарные издания Дюма, Купера и прочая беллетристика по ценам вдесятеро превосходившим государственные – 25–30 рублей. 
В принципе, страстно желая получить книгу из вожделенной 1 категории, ты мог тут же купить двухтомник "Граф Монте–Кристо" за 35 рублей и сдать его в первую категорию, получив, к примеру, "Метафорфозы" Овидия (но в денежном выражении ты получал на руки рублей 5 за "Графа" и платил 3.50 за Овидия, только что потратив 35…).

Подписные издания. Магазины и отделы с таким названием существовали для обеспечения предзаказа на книги "повышенного спроса". Кто–то наверху явно знал что то или иное издание будет востребованным, и стремился собрать заказы загодя. Наиболее известное советское издание по подписке – двухсоттомник "Библиотека всемирной литературы", иметь который в доме было не менее престижно чем чешскую люстру и полный хрусталём сервант. 
Как и в случае с "макулатурными" изданиями, по подписке продавалась в основном беллетристика, если отечественная – то только историческая, если иностранная, то, сами понимаете, утверждённая наверху. Понятно что "Мастера и Маргариту" или классово чуждого Набокова можно было получить только в самиздате и ходя под статьёй. 
Технически подписка производилась следующим образом: через знакомого продавца в "Подписных изданиях" или путём изнурительного постоянного посещения этого магазина в надежде что "выбросили новые списки" ты узнавал, что появилось что–то интересное. Покупал за 4 копейки почтовую карточку, заполнял её, в соответствии с каталогом планируемого выпуска (несколько каталогов от разных издательств лежали на столах), отдавал продавцу – и уходил, ожидая поступления на твоё имя почтового уведомления (почтовой карточки) о поступлении книги в продажу. Ожидание никогда не длилось менее полугода, обычно год, в случае с длящимися изданиями (той же двухсоттомной БВЛ или ЖЗЛ) – несколько лет.
Возможностей для мелкой коррупции тут было множество.

Книжные "толкучки". Строго говоря, по советским законам по крайней мере продавцы книг "с рук" постоянно находились под угрозой статьи "Спекуляция". 
Обычно это какое–то уединённое место, открытое пространство с разнообразными возможностями для спешного отхода при угрозе милицейской облавы – несанкционированный "чёрный" рынок во всей его красе. 
Сбыт книг "из–под полы" производился и у книгообменов, больших магазинов "Старая книга", особенно у их скупок, если скупки были где–то на задах магазина – вплоть до 90–х у дворовой скупки магазина "Букинист" на Литейном толклись хмурые личности.

На книги первых категорий (см. Книгообмен) была более или менее устоявшаяся наценка, называлась "нолик": т.е., к цене на обложке прибавлялся ноль. Стоит книга 2.50 – значит на самом деле она стоит 25 рублей – правило действовало до 3.50 – 4.00 рублей, дальше уже было дороговато, и "прибавив нолик" к пятирублёвой книге можно было её и не продать. Самая распространённая цифра на толкучее – "чирик"; категорию червонца умещалось 80% книжного дефицита, ещё 10% стоили 3–5 рублей, и только самые "элитные", говоря безобразным нынешним языком издания могли стоить 40–50 рублей. Речь, конечно, о новых книгах – настоящая букинистика могла стоить и дороже, но и торговля ею не была столь дика.

Распространители и книги в нагрузку. На предприятиях, в организациях были так называемые официальные книжные распространители.
Работник иной раз мог купить у них дефицитную новинку, например НФ–издание или историческую беллетристику. Но при этом приходилось покупать в нагрузку одну–две никчемные книги, которые и так пылились в книжных магазинах: третьесортную советскую прозу, разные полит. агитки, чьи–то унылые мемуары и прочий хлам. Некоторые этот хлам потом выбрасывали, некоторые сдавали в макулатуру, а у некоторых и до сих пор дома можно найти несколько книг из этой нагрузки.

Размышления. Ничего не понимая в экономике и государственном строительстве можно придти к выводу о том что дефицит книг был искусственным и направленным на унижение населения, увы… Если от 250 миллионов граждан СССР отбросить 100 млн слишком молодых, слишком старых и слишком больных, потом от оставшихся 150 млн отбросить 99,9%, которые не хотят читать или не хотят покупать именно эту книгу, и оставшееся число поделить для верности ещё на 2, то получится тираж в 75000 экземпляров книги стоимостью, скажем, 2 рубля, из которых 1 рубль – чистая прибыль. 
Нормальный тираж для страны с таким населением, мало того – страны, где чтение возводилось в культ – и 37500 рублей прибыли это одна сельская школа, или, наверное, 1 БТР, или, допустим, частичная реконструкция разрушенного немцами зала в Петергофском дворце. 
Т. е., какой–нибудь дрянной Морис Дрюон, жалкий псевдоисторический беллетрист и "большой друг Советского Союза", мог одной своей книжкой построить огромный свинарник или разбить городской парк – но его издавали маленьким тиражом, без переизданий, за ним заставляли ломиться в очередь, сдавать макулатуру или переплачивать втридорога… То же касается и остального ассортимента книгообменов, книжных толкучек и "макулатуры": Пикуль, Моэм, детективы, красивые художественные альбомы, Дюма etc. — при дальновидном государственном планировании они могли давать в казну десятки миллионов рублей ежегодно — а если экстраполировать это на одежду, мебель, продукты, машины, то получается прямо какой–то капитализЬм… но в рамках ХисториПорн мы обсуждать всё это не станем.

P.S.: Характерно что сбор макулатуры школьниками позиционировался как безвозмездная помощь стране, взрослые же стимулировались возможностью приобретения чего–то в обмен на помощь стране. Чувствую некоторое идеологическое несоответствие…
Развернуть

книга ...#сквозь время фэндомы 

Тени стен смерти — самая опасная книга в мире

$
SHADOWS
WALLS OF DEATH;
ARSENICAL WALL PAPERS.
OATHKRID BY It. 0. KCOZIE.
5o*rd of,сквозь время,фэндомы,книга

Смертельно опасная книга… Она не содержит страшных заклинаний, она не обтянута человеческой кожей. Нет, это не Некрономикон и не руководство по созданию бомбы на дому, по правде сказать в этом издании вообще нет никакого текста. Всё гораздо серьезнее – каждая ее страница содержит смертельную дозу мышьяка. Книга называется "Тени от Стен Смерти" (Shadows from the Walls of Death).

"Тени от Стен Смерти" содержит 86 страниц, каждая из которых представляет собой образец обоев 150–летней давности. Составителем книги является Роберт Кедзи – в конце 19 века он занимался проблемой токсичности бытовой бумаги. В то время бумагу красили при помощи пигментов, в состав которых входили соединения мышьяка. 

По данным Американской Медицинской Ассоциации, с 1879 по 1883 годы около 60% всех обоев в американских домах были выкрашены краской на основе мышьяка. Дело в том, что краситель на основе мышьяка давал красивый зеленый оттенок на рисунках в обоях и стоил совсем дешево. 

Ядовитая краска легко стиралась с обоев и в виде мельчайшей пыли попадала в легкие, в еду и т.д. 

Характерен случай отравления мышьяком, произошедший в американском Манчестере. Молодая семья сделала в доме ремонт и поклеила в одной из детских спален обои с ярко–зеленым рисунком. В комнату поселили 9–летнюю Эмму. Через некоторое время девочка начала затухать на глазах. У нее появились головные боли, язвы на теле, начал резко снижаться вес и т.д. Всякий раз, когда Эмма уезжала из дома на лечение, ее состояние улучшалось. Роберт Кедзи взял пробы обоев в комнате девочки и выяснил, что они содержат высокую концентрацию мышьяка. От обоев избавились, и Эмма наконец начала поправляться. 

Сейчас сохранилось только два экземпляра книги "Тени от Стен Смерти". Один из них хранится в библиотеке Мичиганского университета. Книга располагается в особой коллекции библиотеки – она помещена в герметичный контейнер. Вдобавок к этому, каждая ее страница обработана особым образом, чтобы исключить отравление мышьяком. Читатели, которые хотят полистать страницы книги "Теней", должны сначала надеть толстые резиновые перчатки. 

сквозь время,фэндомы,книга




Развернуть

книга ...#сквозь время фэндомы 

настольная книга реакторчанина

сквозь время,фэндомы,книга
Развернуть
В этом разделе мы собираем самые смешные приколы (комиксы и картинки) по теме книга (+3905 картинок, рейтинг 37,825.1 - книга)