NSFW, интересное

Что, если временную часть в уравнении пространственно-временного континуума буквально исключить? Одно из последних исследований, возможно, свидетельствует о том, что время медленно и постепенно исчезает из нашей Вселенной и в один прекрасный день испарится совсем. Новая радикальная теория может объяснить космологическую загадку, которая морочила голову ученым в течение многих лет.

Ранее ученые измеряли свет далеких взрывающихся звезд, чтобы показать, что Вселенная расширяется, и темп этого расширения постоянно растет. Ученые предположили, что эти сверхновые разлетаются на части быстрее, чем стареет Вселенная. Физики также сделали вывод, что некая антигравитационная сила должна разводить галактики в стороны, и стали называть эту неизвестную силу «темной энергией».

Идея того, что само время может исчезнуть через миллиарды лет — и все остановится — была предложена еще в 2009 году профессорами Хосе Сеньовилла, Марком Марсом и Раулем Вера из Университета Баска Кантри в Бильбао и Университета Саламанки в Испании. Следствием этого кардинального движения самого времени к концу является альтернативное объяснение «темной энергии» — таинственной антигравитационной силы, которая была предложена для объяснения некоторых космических явлений.

Однако по сей день никто не знает, чем является темная энергия на самом деле и откуда берется. Профессор Сеньовилла и его коллеги предложили невероятную альтернативу. Ученые предложили исключить такое понятие, как темная энергия, вообще и еще раз пересмотреть наши взгляды. По мнению Сеньовиллы, мы обманываем сами себя, думая, что Вселенная расширяется, когда на самом деле это время замедляется. На бытовом повседневном уровне это замедление будет незаметно. Но если отслеживать ход Вселенной в течение миллиардов лет, то на космических масштабах все станет очевидно. Это изменение будет бесконечно медленным с человеческой точки зрения, но с точки зрения космологии, в силах которой изучать свет древних солнц, светивших миллиарды лет назад, его можно с легкостью измерить.

Предложение группы ученых, опубликованное в журнале Physical Review D, исключает темную энергию как вымысел. Вместо этого Сеньовилла объясняет появление ускорения постепенным замедлением самого времени.

«Мы не говорим, что расширение Вселенной само по себе является иллюзией, — объясняет физик. — Мы считаем, что иллюзией может быть ускорение этого расширения — это, в свою очередь, не отменяет наличие расширения, которое [для нас] наращивает свой темп».

Если время постепенно замедляется, «а мы наивно продолжаем использовать свои уравнения для определения изменений скорости расширения относительно обычного течения времени, то простая модель, продемонстрированная в нашей работе, показывает эффективное ускорение этого расширения».

В настоящее время астрономы могут определить скорость расширения Вселенной, используя так называемый метод «красного смещения». В основе этой техники лежит понимание того, что звезды, которые движутся от нас, краснее тех, что движутся в нашем направлении. Ученые ищут сверхновые определенного рода, которые стали эталоном в этом плане. Тем не менее точность этих измерений предполагает инвариантность времени по всей Вселенной. Если время замедляется, согласно новой теории, наше одинокое временное измерение медленно превращается в новое пространственное измерение. Таким образом, далекие древние звезды, за которыми наблюдают космологи из нашей перспективы, кажутся ускоряющимися.

«Наши расчеты показывают, что мы можем подумать, будто расширение вселенной ускоряется», — говорит Сеньовилла. В основе теории лежит один из вариантов теории суперструн, согласно которому наша Вселенная ограничена поверхностью мембраны, или браны, плавающей в многомерном пространстве. Спустя миллиарды лет время вообще перестанет быть временем.

«Тогда все замерзнет, словно снимок одного момента, навсегда. Нашей планеты к тому времени уже не будет».

Несмотря на всю свою радикальность и беспрецедентность, эти идеи не остаются без поддержки. Гэри Гиббонс, космолог Кембриджского университета, говорит, что у такой концепции есть свои плюсы. «Мы считаем, что время появилось в процессе Большого Взрыва, и если время может появляться, значит оно может и исчезать — это всего лишь обратный эффект».

Существует ли время?

В 2011 году ученые из Научно-исследовательского центра Биста в Птуй, Словения, предположили, что ньютоновская идея времени как абсолютной величины, текущего само по себе, равно как и предположение, что время — это четвертое измерение пространства-времени — неверны. Они предложили заменить эти понятия времени более соответствующим нашему физическому миру: время как количественный порядок изменений.

В двух статьях, опубликованных в Physics Essays, Амрит Сорли, Дэвид Фискалетти и Дюшан Клинар предприняли попытку объяснить, что то, что мы имеем в виду под временем, на самом деле является абсолютной физической величиной, играющей роль независимой переменной (время, t, часто является осью X в системе координат, демонстрирующей эволюцию физической системы). Но, как отмечают ученые, мы никогда не измеряем t. Мы измеряем частоту и скорость объекта. Само по себе время является сугубо математической величиной и не существует физически.

Эта точка зрения означает не то, что время не существует, а то, что время имеет больше общего с пространством, нежели с идеей абсолютного времени. Таким образом, хотя четырехмерное пространство-время, как зачастую предполагают, состоит из трех измерений пространства и одного измерения времени, взгляд ученых предполагает, что было бы более корректно представлять пространство-время в виде четырех измерений пространства. Другими словами, Вселенная «безвременна».

«Пространство Минковского — не три измерения плюс время, а четыре измерения, — писали ученые. Точка зрения, согласно которой время представлено физической сущностью, в которой происходят материальные изменения, заменяется более удобной точкой зрения, в которой время будет просто числовым порядком материального изменения. Этот взгляд лучше отвечает физическому миру и лучше объясняет мгновенные физические явления: гравитацию, электростатическое взаимодействие, передачу информации в ходе эксперимента ЭПР и другие».

«Идея того, что время представляет собой четвертое измерение пространства, не принесла особого прогресса физике и находится в противоречии с формализмом специальной теории относительности. Сейчас мы разрабатываем формализм трехмерного квантового пространства на основе работ Планка. Похоже на то, что вселенная трехмерна на макро- и микроуровнях в планковских объемах. В таком трехмерном пространстве нет «сокращения длины», нет «замедления времени». А что есть, так это скорость материальных изменений, которая «относительна» в эйнштейновском смысле».

Ученые приводят пример этой концепции времени, изображая фотон, который перемещается между двумя точками в пространстве. Пространство между ними полностью состоит из планковских длин, то есть из мельчайших дистанций, которые может преодолеть фотон в момент времени. Когда фотон перемещается на планковскую длину, он описывается как передвигающийся исключительно в пространстве и не в абсолютном времени. Фотон можно рассматривать как движущийся из точки 1 в точку 2, и его позиция в точке 1 — это «перед» позицией в точке 2, в буквальном смысле, поскольку цифра 1 идет перед цифрой 2 в числовом ряде. Числовой порядок не эквивалентен временному порядку, то есть цифра 1 во времени не существует перед цифрой 2, только численно.

Без использования времени как четвертого измерения пространства-времени, физический мир можно было бы описать более точно. Как отмечал физик Энрико Прати в недавнем исследовании, гамильтонова динамика (уравнения в классической механике) крайне четко определяется без понятия абсолютного времени.

Другие ученые отмечали, что математическая модель пространства-времени не соответствует физической реальности, и предложили использовать вневременное «состояние пространства», которое обеспечило бы более точные рамки. Также ученые отмечали фальсифицируемость двух понятий времени. К примеру, понятие времени как четвертого измерения пространства — как фундаментальной физической емкости, в которой происходит эксперимент — может быть сфальсифицировано экспериментом, в котором время не существует.

«Теория абсолютного времени Ньютона не фальсифицируема; вы не можете доказать ее или опровергнуть — вы должны поверить ей, — говорит Сорли. — Теория времени как четвертого измерения пространства фальсифицируема, и своей последней работой мы показали, что вероятность такой фальсификации весьма высока. Экспериментальные данные показывают, что время — это то, что мы измеряем часами. А часами мы измеряем численный порядок материальных изменений, то есть движение в пространстве».

Ахиллес и черепаха

В дополнение к обеспечению более точного описания природы физической реальности, понятие времени как количественного порядка изменений может разрешить парадокс Зенона «Ахиллес и черепаха». В этом парадоксе Ахиллес пытается догнать черепаху в беге наперегонки. Но хотя Ахиллес может бежать в 10 раз быстрее черепахи, он никогда не обгонит черепаху, потому что всякий раз, когда Ахиллес пробегает определенное расстояние, черепаха проходит одну десятую этого расстояния. Таким образом, когда бы Ахиллес не достигал пункта, в котором была черепаха, она все равно будет немного впереди. Хотя вывод, что Ахиллес никогда не сможет обогнать черепаху, очевидно ложный, есть много других объяснений этого парадокса.

Парадокс можно разрешить, если переопределить скорость, так что скорость обоих бегунов будет определяться численным порядком их движений, а не перемещением и направлением во времени. С этой точки зрения Ахиллес и черепаха будут двигаться только через пространство, и Ахиллес точно обгонит соперника в пространстве, хотя и не в абсолютном времени.

Некоторые из последних исследований поставили под вопрос теорию, что мозг представляет время как внутренние «часы», испускающие нейронные тики, и предположили, что мозг представляет время в виде пространственного распределения, регистрируя активацию разных нейронных узлов. Хотя мы воспринимаем события как случающиеся в прошлом, настоящем или в будущем, эти понятия могут быть просто частью психологических рамок, в которых мы испытываем материальные изменения в пространстве.

В любом случае, если эту теорию и можно рассмотреть математически (в виде решения проблемы стрелы времени), остается еще один вопрос без ответа: что такое время?

16 июля 1948 года Catalina PBY5A заштатной авиакомпании Cathay Pacific вылетела из Макао в Гонконг. На борту находились 23 пассажира и 3 члена экипажа. Спустя несколько минут после взлета самолет рухнул в воду. Рыбаки подняли из воды единственного выжившего.

Сегодня Cathay Pacific – серьезная контора, но начиналось все в 1947 году с пары списанных из американских ВМС Каталин. Компанию основали австралийский летчик Сидней Де Канцау и американец Рой Фаррел, и поначалу ее самолеты летали из Австралии в Шанхай. Но вскоре компаньоны нашли новую нишу. Макао с принятием Бреттон–Вудской системы и окончанием Второй мировой превратился в международный центр торговли золотом. Португалия не вступила в МВФ и не подчинялась его правилам торговли драгоценными металлами, позволяя участникам золотого рынка оставаться анонимными. В Макао потекло криминальное золото со всего мира. И немалая часть этого золота перемещалась между британским Гонконгом и португальской колонией вместе со своими владельцами. У Макао не было собственного сухопутного аэродрома, поэтому гидросамолеты Cathay Pacific для таких перевозок оказались как нельзя кстати. Интересно, что компаньоны прорабатывали вариант, когда золото сбрасывалось с пролетающего DC–3 без посадки, но в итоге пришли к выводу, что это слишком экстравагантный способ.

Обломки "Мисс Макао"

Расположение угонщиков в салоне Каталины

Вонг Юй

За сто лет до Асада. Как советская власть впервые применила химическое оружие против своих граждан

Уже несколько дней по всему миру расходятся шокирующие кадры из Сирии, на которых дети задыхаются и бьются в конвульсиях в результате применения Асадом химического оружия.

Видео приводит в ужас. Не укладывается в голове, как правитель может травить ядовитыми газами собственный народ.

В связи с этим будет уместно вспомнить первый в истории человечества случай применения властями страны химического оружия против своих же граждан.

Такой случай имел место в России, в 1921 году. Первым в мире ядовитые газы против своего народа применило советское правительство при подавлении так называемого «Антоновского мятежа». А говоря попросту — крестьянского восстания в Тамбовской губернии.

Восставшие против продразверсток крестьяне укрывались в лесах. Это крайне затрудняло их поимку. Тогда командарм Михаил Тухачевский отдал приказ применить против повстанцев химическое оружие.
Выдержка из приказа:

«Остатки разбитых банд и отдельные бандиты, сбежавшие из деревень, где восстановлена Советская власть, собираются в лесах и оттуда производят набеги на мирных жителей.
Для немедленной очистки лесов приказываю:

1. Леса, где прячутся бандиты, очистить ядовитыми удушливыми газами, точно рассчитывать, чтобы облако удушливых газов распространялось полностью по всему лесу, уничтожая все, что в нем пряталось.

2. Инспектору артиллерии немедленно подать на места потребное количество баллонов с ядовитыми газами и нужных специалистов»

Целиком с подробностями о химической атаке большевиков на тамбовских крестьян можно почитать по этой ссылке.

Вот только один документ оттуда. Донесение об обстреле леса близ озера Ильмень 14 июля 1921 г, где использовались химические снаряды.

Картина Ивана Богданова "За расчетом" (1890 год) — еще один типичный пример передвижнической жанровой живописи, как будто бы простой, прямолинейной и очевидной. 

На первый взгляд, изображенное на полотне понять несложно. Характерный простоватый деревенский мужик явился к городскому жителю за получением денег, следующих ему за некую выполненную работу (или за какой–то товар). Хотя мужик в данном случае является кредитором, его просительная поза и робкое выражение лица указывают на то, что он находится в слабой позиции, боится, что горожанин его обсчитает или вообще откажется платить. Горожанин выглядит сурово, важно; чем закончится расчет, пока что непонятно.

Но, если бы всё было так просто, это пост незачем было бы писать. Для начала, откомментируем видимые бытовые реалии.

Перед нами, несомненно, городской мещанский дом, который, при всей его скромности, уже не носит названия избы. Дом либо кирпичный, либо деревянный, но оштукатуренный изнутри по дранке (а снаружи, следовательно, обшитый доской и украшенный резными деталями). И то, и другое — признак городской культуры; в деревне такой дом может себе построить только разбогатевший торговец, выбившийся в купцы и присоединившийся к городскому стилю жизни. Ни гладкие стены с орнаментом (то ли обои, то ли альфрейная малярная работа), ни высокий потолок, ни общий светлый тон интерьера крестьянину, даже саму богатому, просто не нужны. 

Но при этом дом совсем маленький и простой. В комнате, видимой на картине, хозяин и ест, и спит, и работает (за его спиной мы видим конторку — распространенный тогда тип офисной мебели). По–видимому, такой дом состоит из сеней и двух комнат ("половин"), чистой (видимой нам) и черной, в которой топится печь, готовится пища, моется посуда. Если хозяева держат скот — даже в самых маленьких городах его держали далеко не все мещане — к черной половине примыкает еще и крытый хозяйственный двор. В любом случае, на участке — его стандартный размер при застройке городов одноэтажными индивидуальными домами был 500–600 м2 — есть еще какие–нибудь холодные дощатые сараи и отхожее место. Стоит такое домовладение 1–1.5 тысячи рублей, в 2–3 раза дороже хорошей деревенской избы. Заметим, что наш дом еще и содержится плохо — штукатурка потрескалась, краска облезла.

Всё это свидетельствует об очень скромной жизни и невысоком социальном статусе владельцев дома. Перед нами люди, находящие в самом низу коренного и самостоятельного слоя городского населения, мещанства. Не следует думать, что это самые бедные горожане — город переполнен временными, или постоянными, но живущими без семьи, чернорабочими–крестьянами, один из которых и изображен справа на картине; у этих людей, ясное дело, нет в городе и собственного жилища. Но для коренного самозанятого горожанина, живущего отдельным домохозяйством, видимый на картине быт является начальным уровнем; так жило где–то две трети "настоящих" горожан, процентов 10–15 горожан были полной голытьбой, а у остальных 15–20 процентов дела шли получше.

Мы видим, без сомнения, типично мещанский быт, в изначальном, лишенном отрицательных коннотаций, смысле данного слова. Некоторые элементы этого быта на крестьянский вкус привлекательны — это, для примера, покрытая пестрым покрывалом кровать за занавеской. Некоторые элементы крестьянин счел бы излишним форсом — это, например, стулья (можно же сидеть на лавке). Кое–что крестьянину показалось бы ненужным — полосатый домотканый половичок перед дверью, скатерть на столе. А уж назначение клетки с канарейкой в той культуре было доступно лишь пониманию горожанина. Стены наивно оклеены вырезками из иллюстрированных журналов и цветными литографиями, продаваемыми на ярмарках особыми разносчиками. Слева мы видим некое изображение в массивной рамке и под стеклом — это единственная в доме фотография, дорогая и ценимая вещь. 

В общем, крестьянину подобный интерьер кажется отчасти завидным, а отчасти наполненным такими вещами, которые незачем покупать, даже если есть деньги. Для купца такой интерьер понятен, но уж больно беден. А на барский взгляд он просто убог и жалок.

Костюмы мещан также показывают их промежуточное положение между крестьянством и купечеством. На мужчине крестьянская свободная розовая рубаха, между тем как его брюки и жилет являются элементами так называемого немецкого платья, старинной одежды низового купечества и зажиточного мещанства; на ногах сапоги, единственно возможная обувь простого горожанина. Женщина же одета вполне по–деревенски, но только в новую, пеструю и яркую одежду, которая крестьянка наденет только на праздник, а вот простецкая мещанка носит повседневно; обуви не видно, но на ней должны быть кожаные ботинки или низкие сапожки.

Костюм крестьянина до такой степени типичен для деревни, что о нем нечего и сказать. Единственное, что можно заметить — некоторая оборванность в нашем случае не признак бедности, а норма для повседневной одежды. 

Прически (вернее, их отсутствие) и бороды у обоих мужчин одинаковые, только крестьянин растрепан, а мещанин причесывается, но бороду все равно не стрижет, в отличие от барина.

Можно ли угадать, чем именно занимается мещанин с нашей картины, и за что он должен заплатить крестьянину? Единственный видимый намек — то, что крестьянин явился за расчетом в дом, а не в торговое или производственное помещение, а также то, что в доме есть конторка. Возможно, перед нами какой–то маленький подрядчик (транспорт, лесозаготовки, строительство), который ведет дела непосредственно из дома, не нуждаясь в особом помещении. Соответственно, крестьянин на картине либо что–то возил, либо рубил лес, либо что–то строил, к чему подходит и его костюм, годный для длительной работы на свежем воздухе. Крестьянин, ясное дело, любит наниматься на городскую работу на зиму, когда ему в деревне делать нечего (это называется отходничество). Наверное, уже настала весна, и ему пора домой; его контракт, в чем бы он не заключался, закончился, и он явился за расчетом. Подрядчик рассчитывает платеж на счетах. Крестьянин, видимо, не умеет пользоваться счетами, иначе бы он подошел к столу и проконтролировал процесс расчета.

Теперь мы подходим к самому интересному. Смысл картины не в том, что мещанин выглядит так–то, а крестьянин так–то; для старинного зрителя эти вещи были очевидны. Смысл в той коллизии, что крестьянин сильно робеет перед мещанином, несмотря на то что последний — не шибко важная птица. А с чего это крестьянин заробел? Он ведь, кажется, в своем праве, он выполнил работу, мещанин должен ему денег, и теперь он, крестьянин, стал кредитором в их сделке. Если мещанин откажется платить, то в стране есть закон (разумеется, защищающий сделки), суд и судебные приставы, способные силой взыскать присуженные суммы. На самом деле всё не так–то просто.

Общего ответа тут нет, в разных случаях по–разному, но описанный на картине случай является иллюстрацией к теории двухсекторной экономики Уильяма Артура Льюиса, за которую он в 1979 году получил Нобелевскую премию. Вот очень толковая и подробная статья в Википедии о модели Льюиса.

Двухсекторная экономика типична для малоразвитых стран, не прошедших индустриализацию и урбанизацию, но при этом демонстрирующих быстрый рост населения — а позднеимперская Россия как раз и была такой страной. Экономика в таких странах состоит из двух разобщенных секторов. Первый сектор — аграрный, для которого типично переполнение совершенно избыточной рабочей силой при низкой производительности труда. Ненужных рабочих рук так много, что удаление значительной их части из сектора, временное (в России это называлось отход) или постоянное, куда угодно — в город, в другую страну, на войну, вообще не оказывает влияния на объем аграрного производства. В России, в крайнем его выражении, этот эффект наблюдался в 1915 году, когда огромная по объему мобилизация не уменьшила производство сельхозпродукции. Второй сектор — это все городские занятия: промышленность, торговля, услуги, транспорт на длинном плече. Этот сектор экономики работает по классическим экономическим законам, то есть для любой отдельной отрасли спрос и предложение сырья, товаров и труда, объем производства, цены и объем поступающих инвестиций взаимосвязаны определенным образом, и каждый из этих показателей реагирует на изменение любого другого.

Главная особенность двухсекторной экономики состоит в том, что уровень оплаты низкоквалифицированного труда, стремящегося перетечь из первого сектора во второй, вообще не зависит от предложения и спроса. Сколько бы крестьян не явилось в город, какова бы не была текущая конъюнктура в том городском секторе, куда бы они решили наняться, им всегда будет предложена одна и та же плата за труд, составляющая приблизительно 70% от прожиточного минимума для временных рабочих и полный прожиточный минимум для постоянных. Попросту говоря, пока ты не стал частью городской экономики, получив специфичные городские навыки, пока на твое место можно за пять минут нанять любого из огромной очереди безработных желающих, ты будешь работать не более чем за самую простую еду в количестве, достаточном для того, чтобы ты не помер. 

Теперь нам становится понятной вторая сторона проблемы. Там, где в такой двухсекторной экономике стороны в сделках представляют два разных сектора, их договорные силы не равны. Хорошие контракты в здоровых экономиках современного типа очень часто являются самогарантированными, то есть они выполняются не потому, что стороны боятся судебного принуждения в случае нарушения контракта, а потому что обеим сторонам самим выгодно добросовестное исполнение. Иногда исполнителям платят, так как с ними еще и дальше придется работать. Иногда — потому что если их обидеть, они как–то тебя ославят и все другие исполнители ухудшат персонально для тебя договорные условия. В каких–то случаях у исполнителей достаточно сил для самозащиты своего права (то есть они могут запросто побить обидчика). Кое–где деловые обычаи таковы, что платежи разбиты на много частей, и на последний остается ничтожная сумма, из–за которой не следует собачиться.

Но ни один из этих случаев не относится к ситуации на картине. Похоже, крестьянин волнуется не зря: получение им денег зависит лишь от порядочности мещанина, но не от того, что это в его, мещанина, собственных интересах. Если мещанин обсчитает крестьянина, придерется к чему–нибудь и недоплатит, или же откажется давать деньги просто так, эффект будет один — у мещанина останется останется больше денег, а у крестьянина меньше. 

Представим, что наш крестьянин нанимался возить бревна из леса, и вот теперь мещанин ему недоплатил. Что делать? Рассказать другим крестьянам, подряжающимся возить лес, можно, но бесполезно. Во–первых, их слишком много, и до всех рассказ не дойдет. Во–вторых, все они бедствуют, и у них все равно нет лучшей альтернативы, так как работы не хватает. Другой мужик будет знать, что данный мещанин обманщик, и все равно наймется к нему на тех же условиях, на которых нанимался ты, потому что для него нет лучшего варианта. На организованный бойкот данного заказчика крестьяне–возчики леса неспособны, у них нет ни гильдии, ни профсоюза — государство строго следит за тем, чтобы трудящиеся не смели объединяться; сама попытка такого бойкота уже будет рассматриваться как уголовное преступление. Взять и побить мещанина тоже нельзя — тебя непременно найдут, оштрафуют и посадят под арест.

Можно справедливо заметить, что у крестьянина должна быть еще и надежда на суд. Как в ту эпоху обстояли дела с судебной защитой договоров?

К чести старого строя надо заметить, что в 1860–х годах ему удалось сделать важные шаги в сторону простого и доступного населению суда. На большей части России были постепенно введены мировые суды, приходящиеся на 30–50 тысяч населения (то есть по 3–4 участка мировых судей на уезд), с непрофессиональными, но оплачиваемыми судьями, избираемыми земскими собраниями. Мировой суд имел крайне простую процедуру, приспособленную для удовлетворения жалоб неграмотных истцов, не пользующихся услугами адвокатов; в частности, он мог начать производство по делу по устной жалобе, заявленной судье. Мировые суды были ближе к населению, чем суды общей юрисдикции (окружные суды), которых было 1–2 на губернию; предельный порог суммы иска — 300 рублей — соответствовал годовому доходу простой семьи. И самое главное, мировые судьи традиционно гордились своим умением относиться с вниманием к бестолковым речам неграмотных судящихся, и не срываться на тех, кто по простоте не умел хорошо объяснить свою позицию и не знал закона. В принципе, слабые, бедные и беспомощные имели в мировом суде некоторое преимущество перед оборотистыми, ловкими и богатыми.

Но, увы, и этого было недостаточно. Во–первых, и мировой суд еще был физически далек от населения. Мировой судья был в любом уездном городе, но не в каждом безуездном, и уже почти не встречался в крупных поселках (которые иногда были больше уездных городов). Между тем, мы видим, что у крестьянина больше нет работы в городе и ему пора в деревню. Может ли он себе позволить задержаться в городе на месяц, необходимый на судебную процедуру, если у него нет ни жилья, ни заработка? А судиться из деревни очень хлопотно и тяжело, на поездки в город уйдет больше денег, чем ты отсудишь. Во–вторых, все судебные бумаги, в том числе и их копии, отсылаемые другой стороне, облагались гербовым сбором — на документ надо было наклеить специальную марку. Пусть сбор был небольшой, но на средний иск марок набегало на 3–4–5 рублей — а это приблизительно та сумма, которую мещанин собирается недоплатить крестьянину. 

В 1890–х ситуация ухудшилась: мировых судей заменили на земских начальников. Земские начальники были одновременно судьями низового уровня и чиновниками–администраторами над сельскими обществами. Много времени они проводили в разъездах по деревням, судействовали они редко, застать их было сложно. Но, что хуже всего, земские начальники часто были усталыми, задерганными людьми, раздражительно относившимися к простонародью.

Итак, наш крестьянин боится, что его обманут как раз на тут сумму, при которой издержки судопроизводства, во всех их видах (расходы на поездки к судье, пошлины и сборы) будут слишком велики для того, чтобы начинать судиться. А сумма эта, пусть и небольшая для барина, для бедняка являлась двухнедельным или месячным заработком, остаться без которого горько и обидно.
Заметим, что крестьяне придумали хороший метод борьбы с этим злом — они предпочитали наниматься на работы не индивидуально, а артелью по единому договору с заказчиком, а уж потом, внутри артели, распределять заработанное пропорционально вкладу каждого. Представим, что на нашей картине был бы изображен не мужик, которому должны 10 рублей, а старший артели из 50 мужиков, которой должны 500 рублей. Тут мещанин бы догадался, что поблажки ему не будет — при таком размере долга артели можно и вынести расходы на поездки в суд, и нанять профессионального адвоката; кроме того, старшими артелей часто оказывались опытные, оборотистые мужики с навыками урегулирования деловых конфликтов и правовыми познаниями. Но, ясное дело, не всякий заказ столь велик, чтобы за него бралась артель из 50 мужиков; наш мещанин и сам беден, работы у него только на одного мужичка, а его–то как раз несложно обмануть.

Прошло 130 лет, но проблема, составляющая суть картины, никуда не делась. Многие из читателей сами были в положении крестьянина, которого обманывает мещанин, или же мещанина, обманывающего крестьянина. Иногда, так как эпоха двухсекторной экономики закончена, с нами случается и обратное — мы можем оказаться и крестьянином, которому почему–то легко нажать на мещанина и получить лишнего поверх договоренного, или в положении мещанина, которого прижал крестьян. 

Но во всех случаях суть конфликта одна. Некоторые экономические диспропорции привели к тому, что договор заключен между сторонами, располагающими разной договорной силой, и одна сторона может теперь нарушить обязательства, не боясь неблагоприятных последствий. Обязательное условие такого нарушения всегда в том, что издержки доступа к правосудию настолько велики (или его качество настолько низко), что обманутая сторона не станет прибегать к судебной защите, или же такая защита окажется заведомо бессильной. Чем более развиты разнообразные полезные институты, тем реже происходят подобные случаи.

Справка-доклад главного военного прокурора Н. Афанасьева "О 28 панфиловцах"

иногда легенды настолько врастают в сознание, что архивы не успевают.
другие документы: