Нефть

Перемышль. Июль 1940г. Перекачка советской нефти для отправки в Третий Рейх

Как СССР с Японией воевал 

СССР до марта 1944 г. спокойно разрешал Японии добывать на Северном Сахалине (на советской территории) стратегически важную для Японии нефть.
И это в том время, когда США и Великобритания (союзники СССР по антигитлеровской коалиции) воевали с Японией на Тихом океане.
Если найдете книгу:
А.К. Соколов "Советское нефтяное хозяйство 1921-1945 гг." — М.: 2013
то можете прочитать об этом в главе:
Японская нефтяная концессия на Сахалине

Вот небольшой фрагмент из этой главы:
После ряда побед в бассейне Тихого океана, дела, однако, стали складываться не в пользу Японии. Шаг за шагом она лишалась доступа к нефти, и Сахалин оставался слабеньким ручейком, откуда еще текла нефть. О том, что происходило в Японии в связи с нехваткой топлива, говорилось много. Это самолеты и линкоры-самоубийцы, загруженные топливом только наполовину, неподвижные военные базы и аэродромы, встающие одно за одним предприятия, массовое выкапывание сосновых корней для производства жидкого топлива и т.д.
Еще в ноябре 1943 г. в Тегеране между Сталиным, Рузвельтом и Черчиллем было достигнуто соглашение, что после разгрома Германии Советский Союз поможет союзникам в войне с Японией. В предвидении этого события было решено досрочно (договор был заключен до 1975 г.) ликвидировать японскую концессию на Сахалине. Согласно протоколу, подписанному в марте 1944 г., советская сторона обязывалась возместить Японии за имущество концессии 5 млн. руб. и поставлять 50 тыс. т нефти ежегодно.

Вот же хитрый товарищ Сталин. Получал от американцев военные поставки, а японцам позволял нефть качать, чтобы японские самолёты имели топливо, чтобы бомбить американцев. 

А.К.Соколов "Советское нефтяное хозяйство 1921-1945 гг." из глав Японская нефтяная концессия на Сахалине", "Ликвидация японской концессии".

"Ликвидация японской нефтяной концессии представляет собой один из неприглядных эпизодов советской истории, который показывает степень разложения местного и центрального советского аппарата в годы войны. Этот эпизод эхом разнесся по стране. Для изучения ситуации на месте была проведена проверка, которая показала следующее.
В надлежащее время для приема имущества японских концессий прибыли две комиссии из Москвы, которые ограничились внешним и внутренним осмотром складских и прочих помещений и передали ключи начальникам горных округов, а те, в свою очередь, местным хозяйственным организациям, которые до оприходования всех товаров, как продовольственных, так и промышленных, и взятия их на учет начали их массовый отпуск со складов: сапоги, электроплиты, утюги, самовары, тарелки, чашки, вилки, одеяла, подушки, стулья, шкафы и т.п.Распоряжения об отпуске товаров нефтяной концессии давали около 14 человек: начальник Дальнефтекомбината Миронов, его заместитель Репин, начальник Дальтехснабнефти Гуревич и др. Сколько было расхищено до взятия товаров на учет, установить было невозможно, но, по показаниям отдельных лиц, товары вывозились возами на квартиры в Охе и в аэропорт для отправки в Хабаровск.Только после этого была сформирована комиссия на месте, но в нее, как указывалось, вошли безответственные лица, которые не только не занимались учетом, но, наоборот, сами приступили к расхищению. Члены комиссии: начальник базы Степанов, кладовщики Ванжуло, Максименко и Кулясов, украли со склада технический спирт и напились его. В результате трое умерли, а Кулясов ослеп."

"Под разными предлогами передача товаров Сахалинторгу задерживалась, чтобы продолжить расхищение. По случаю «удачного» завершения дел по приемке товаров от японской концессии в апреле были даны грандиозные банкеты в Охе, затем в Хабаровске с участием представителей Наркомнефти, для которого было взято со складов 11 ящиков продуктов. В мае по случаю встречи нефтяников-орденоносцев со складов концессии также было «позаимствовано» немалое количество продуктов. Миронов регулярно под маркой заботы о бытовых нуждах работников комбината давал Гуревичу телеграммы об отправке в Хабаровск самолетами длинного списка бытовых товаров. Один раз Гуревич вывез 20 ящиков, но из-за недостатка места часть их осталась в аэропорту, где они позже были конфискованы. Отоваривались за счет концессии секретари парторганизаций, руководящие работники Дальнефтекомбината."

"Примерно 20-25 ящиков были взяты с собой в Москву членами правительственной комиссии, частью личным багажом, частью как правительственный груз. Товары по московским адресам отправлялись также по железной дороге как служебный груз. Начавшись еще в марте [1944 г.], кампания воровства имущества японской концессии продолжилась летом. Каждый работник, следовавший на материк, привозил с собой подарки концессионного происхождения. Воровство приняло такие масштабы, что Миронов телеграфировал из Хабаровска 17 июня: «Приказываю до моего приезда прекратить всякий отпуск», на что получил ответную телеграмму от начальника Сахалиннефти Шеренштейна: «Все уже разбазарено до моего приезда. В настоящее время осуществляю жесткий контроль...» Чтобы скрыть воровство, руководство Дальнефтекомбината встало на путь сочинения фиктивных документов. Указывалось, что «у этих людей личное настолько возобладало над общественным, что четырехмоторный самолет, предназначенный для перевозки нефтяных грузов, Миронов передал для доставки концессионных товаров»."

"На основании проверки делался вывод, что при правильном распределении концессионных товаров их хватило бы, чтобы обеспечить нефтяников Сахалина минимум на три года, а того, что удалось спасти от воровства, - только на зимний сезон 1944-1945 г.
За разбазаривание и расхищение имущества японской концессии Сахалинским облсудом были приговорены к тюремному заключению начальник Охинского отделения Дальтехснабнефти Гуревич на 7 лет, завскладом Устинов - на 3 года, завхоз Пересыпкин - на 1 год 6 месяцев, зам. начальника Якомасов - к 1 году исправительно-трудовых работ. Директор промысла Катангли Рачилин получил строгий выговор, а парторг Чиглаков - выговор с занесением в учетную карточку.
...
Наверное, масштабы воровства и можно было бы объяснить тем тяжелым материальным положением, которое сложилось в стране в годы войны, если бы к нему не были причастны руководящие работники отрасли, которые не так уж и бедствовали. Поражает их готовность к воровству, пользуясь подходящим случаем."