Американские солдаты в Корее, 1951.
Результаты поиска по запросу «
любовь сквозь время
»
метро пионеры наебалово #сквозь время фэндомы
«Счастливые» пионеры в поезде метрополитена «Пионер Кунцева», якобы построенном из собранного ими металлолома, 30 декабря 1984 года, Москва
Когда им показали «новый» именной поезд в депо Фили, который был на самом деле был построен в 1961 году и выглядел как остальные поезда, стоящие рядом, они сразу поняли что их обманули, перекрасив старые поезда и не могли понять куда делся собранный им металлолом.
В первом и последнем вагоне поезда были размещены таблички, на которых было написано: «Поезд построен из металлолома, собранного в 1984 году», однако рядом висела заводская, на которой было написано «Мытищинский вагоностроительный завод, вагон типа „Д“, год выпуска: 1961».
Удивительно, на что рассчитывало руководство Московского метрополитена, пытаясь обмануть пионеров? Ведь только совсем слепой не сможет отличить «номерной» от «Д».
Некоторое время шла тяжба между Кунцевским РК Комсомола и Московским горкомом КПСС с руководством Московского метрополитена, но в итоге решение осталось прежним. Поезд «Пионер Кунцева» просуществовал всего 6 лет, после чего в 1991 году был порезан на металлолом, поскольку настоящий срок его работы на линии был не с 1984 года, а с 1961 года.
http://trehgranka.metro.ru/directory/pioner-kuntseva.htm
старое фото студенты ЗИЛ 1976 #сквозь время фэндомы
Студенты ВТУЗа при заводе ЗиЛ сдают экзамен на электромеханических машинах контроля знаний КИСИ–5, 1976 год, Москва
кино #сквозь время фэндомы
1930 год. В США сняли музыкальную комедию о похищении девушки на Кавказе.
McDonald’s #сквозь время фэндомы
Протест против открытия первого МакДональдса в Санкт-Петербурге, 10 сентября 1996 г.
семья Франция #сквозь время фэндомы
Во Франции они были русскими, в Беларуси – французами. История семьи, которая поверила Сталину
"Дети Франции" – так называют белорусских граждан, родившихся во Франции перед Второй мировой войной. Их родители после войны поддались на советскую пропаганду и репатриировались в сталинский СССР. Мало кому из тех детей удалось дожить до сегодняшнего дня.
Янина Гринцевич (Сташко) из деревни Супраненты Островецкого района родилась во французском шахтерском городке около Лилля.
Постаревшие дети ФранцииВ резиденции посла Франции в Беларуси Дидье Канеса 7 июля 2018 года собралось десять человек, родившихся во Франции в 20-40-х годах прошлого века. Их называют "детьми Франции", хотя у них уже давно свои внуки и правнуки. Собрались те, кто выжил и кого удалось найти французским консулам в белорусских городах и селах. Были люди из Молодечно, Борисова, Минска.
Янина Гринцевич (Сташко) приехала из деревни Супраненты Островецкого района. Она, как и другие "дети Франции", была очень рада, что о них вспомнила родина. Она очень волновалась перед встречей с послом, всю ночь не спала.
После приема "дети Франции" и их собственные дети, объединенные схожими судьбами, продолжили общаться, подружились между собой, начали записывать свои семейные истории и делиться ими.
Общее у всех одно: после Второй мировой войны их родители поддались на советскую пропаганду и выехали из Франции в Советский Союз.
"99% из них, если бы знали, какая реальность их ждет, не поехали бы в СССР", – говорит белорусской службе Радио Свобода один из участников той необычной встречи, сын Янины Гринцевич Чеслав Сташко.
По данным российского историка Виктора Земскова, по состоянию на июнь 1948 года из Франции в СССР репатриировался 6991 человек. В разные годы они эмигрировали из Российской империи, Австро-Венгрии и Польши. Среди них было 1420 русских и 5471 лиц "украинского или белорусского происхождения".
Белый пароходПоздней осенью 1946 года 17-летняя Янина Гринцевич вместе с отцом Иваном и матерью Станиславой на большом белом пароходе "Россия" прибыли в Одессу. Вместе с ними было еще 2800 репатриантов из Франции, которых советские дипломаты уговорили вернуться на "историческую родину".
Такой пароход был не один, ехали и поездами. Большинство репатриантов были родом из западных губерний бывшей Российской империи – Беларуси и Украины.
"Мы-то ехали как рабочий класс, а с нами на пароходе ехали и те, кто после революции бежал за границу. И чего они возвращались? Их тогда сразу за решетку и конфискация имущества", – вспоминает Янина Ивановна.
На белом пароходе, которым семья шахтера Гринцевича прибыла в Одессу, действительно были и пассажиры богаче их, некоторые даже везли с собой автомобили. У Гринцевичей была только швейная машинка "Зингер" и немного денег. Может, поэтому им повезло.
Всех пассажиров из Франции в одесском порту встретили сотрудники НКВД. С первого и второго класса людей пересадили в товарные вагоны и повезли в Сибирь.
Документы Гринцевичей сотрудники НКВД изучили, сказали, что "долгов" перед советской властью у них нет, и отпустили.
Как жилось во ФранцииВ 1920-х годах, после Первой мировой войны, многие граждане межвоенной Польши ехали на заработки на Запад, тяжело там работали, но зарабатывали хорошо, обеспечивали семьи и еще откладывали.
Иван и Станислава Гринцевичи выехали во Францию в 1929 году с Поставщины, их дочь Янина родилась в 1930 году. В Западной Беларуси семья занималась сельским хозяйством, но земли было мало, поэтому и решили поехать за границу заработать денег, чтобы докупить.
В 1929 году как раз бастовали французские шахтеры, поэтому работа для Ивана Гринцевича нашлась на угольной шахте на севере Франции.
"Изначально родители хотели ехать в США. Но не прошли медкомиссию. Маму пропустили, а отца – нет, так как он был близорук. Тогда решили ехать во Францию", – рассказывает Янина на красивом белорусском языке. В 1946 году она его не знала: когда приехали, то переспрашивала у матери каждое слово. По-французски ей теперь, после 72 лет в Беларуси, говорить сложно, но может что-то вспомнить, читать тоже не разучилась.
Во Франции от шахты отец получил в аренду служебный дом – двухэтажный, на четыре жилые комнаты. Иван зарабатывал хорошо, мать могла не работать, была домохозяйкой. Их дочь Янина хорошо училась в школе, ходила в костел. Там была воскресная школа, в которой детей переселенцев из Польши учили польскому языку.
"Мы черного хлеба там не ели, только белый, – говорит Янина Ивановна. – Черный хлеб я здесь, в Беларуси, научилась есть".
В войну, когда шел фронт, семья эвакуировалась, какое-то время они жили у фермера, а потом вернулись домой – горя не много видели.
Как решили вернутьсяКогда Иван Гринцевич жил во Франции, то поддерживал местную компартию, читал советскую прессу – газеты "Правда" и "Известия", рассказывает его внук Чеслав. Такие, как Иван, быстрее поверили словам советских вербовщиков о "социалистическом рае" на родине, государству равных возможностей.
"Мне было 16 с половиной лет, когда решили уехать из Франции. Я была за родительскими плечами, особенно ни о чем не беспокоилась, – вспоминает Янина Ивановна. – Когда отец сказал на работе, что собирается ехать в СССР, то в администрации шахты его спросили: "Что тебе здесь не нравится? Может, зарплату прибавить? Ты скажи, мы прибавим. Зачем тебе туда лезть?".
Иван ответил руководству шахты: "Хотим на родину". Его предупредили: "Подумай, ведь пути назад не будет".
"Больше, чем папа, вернуться хотела мама. Она считала, что так как у нас есть доллары, то на родине купим себе земли, потому что при Польше у кого было много земли, тот и богат был", – говорит Янина.
Гринцевичи уже перед отъездом из Франции в порту Марселя увидели большой советский корабль с зерном.
"Вот какая мощная держава, – сказал Иван, – такую войну пережила, а способна экспортировать зерно".
В это время в СССР был страшный голод, люди ели кору и лебеду. И уже в Одессе Иван увидел голодных советских граждан, которые просили кусок хлеба.
Советские вербовщики убеждали отказаться от французского гражданства, а если люди не соглашались, им говорили, что если в СССР им не понравится, то смогут вернуться обратно во Францию. Но вернуться было невозможно. Французские паспорта у них забрали, советских не дали.
Белорусский колхозПредки Станиславы были уроженцами деревни Камаи Поставского района, корни Ивана были в деревне Супраненты Островецкого района. Там жила его сестра, решили ехать к ней. Какое-то время "французы" жили в доме сестры, потом построили свой дом. Три года были единоличниками, затем пошли в колхоз, держали приусадебное хозяйство.
"В колхоз никто не хотел, но заставили. Имели зерно, поэтому хлеб был у нас. Жили трудно, как в войну".
Станислава оставалась на домашнем хозяйстве, Иван работал полеводом, животноводом – куда пошлют. Отработал в колхозе всю оставшуюся жизнь. За одним исключением.
На одном из колхозных собраний Иван сказал в присутствии парторга и сотрудника НКВД, что они там глупости говорят, вместо того, чтобы работать. За "подрыв коллективизации и колхозного строя" его наказали годом лишения свободы, из которого он отбыл десять месяцев.
Дальше Иван держал язык за зубами – понял, что здесь не Франция.
После приезда Гринцевичей в Беларусь Янина много болела, изменение климата и питания сильно отразилось на ее здоровье. Заработанные во Франции деньги пошли не на землю, а на выживание семьи после переезда и лечение дочери.
В СССР Янина дальше учиться не смогла: она знала французский и польский языки, белорусским и русским не владела. Друзья остались во Франции, сверстники в белорусском селе иногда даже дразнили ее.
"Там они были русскими, так как приехали из бывшей Российской империи, а здесь их называли французами", – говорит сын Янины Чеслав Сташко.
Янину спасла в жизни швейная машинка "Зингер", которую они привезли из Франции. Она шила даже ночами – так много было заказов.
В белорусском селе Янина Гринцевич вышла замуж за Михаила Сташко, который работал в колхозе электриком, родила детей Чеслава и Анну.
Янина работала швеей на быткомбинате, почтальоном, но мечтала вырваться из деревни. После свадьбы они с мужем захотели поехать жить в Вильнюс – за 60 километров. Но паспортов у них не было, и прописаться в городе они не могли.
"Один раз мать встретила в Вильнюсе французскую делегацию, услышала знакомую речь, поняла, как плохо переводит советский гид, хотела подойти помочь. Ей так захотелось услышать вести с родины, пообщаться с французами. Но сдержала себя, побоялась. Чтобы не попасть, как отец, в тюрьму за длинный язык".
Случилась такая встреча с французами только один раз за всю жизнь в СССР.
В доме Янины хранятся снимки из Франции, книги и журналы, изданные перед их переездом. Она их сберегла – и по модным французским журналам 1940-х шила еще в 1970-е. Попытки наладить переписку с подругами закончились ничем – письма не доходили. Связь с Францией оборвалась.
Французская пенсияНо одна ниточка связи с Францией все же возобновилась – уже после того, как в 1969 году умерла мать Янины Станислава. В 1973 году французское государство отыскало в Беларуси Ивана Гринцевича. Пришло письмо, в котором ему объяснили, что поскольку он работал во Франции много лет, то согласно французскому трудовому законодательству ему положена пенсия.
"В письме было написано: если ты жив, Иван, то отзовись, и мы будем выплачивать тебе пенсию, – говорит Чеслав Сташко. – Но тут деда пригласили в райисполком и, ссылаясь на КГБ, рекомендовали ответить, что он и так хорошо живет, и поэтому отказывается от французской пенсии.
Дед мой был не слишком грамотный, и тут уже я вступил в дело, – говорю ему, чтобы без меня никаких документов не подписывал. Он так и сделал, ничего не подписал и в конце концов получил французскую пенсию".
Пенсию из Франции могли класть на валютный счет, переводить в советские рубли или выдавать в чеках "Внешпосылторга". Решили брать в чеках. Пенсия Ивана составляла около 100 долларов. Это были хорошие деньги на то время. Советской пенсии ему насчитали 12 рублей.
За французские деньги Гринцевич иногда покупал в деревенском магазине виноградное вино, которое ему нравилось еще со времен жизни во Франции, а внукам покупал подарки. Чеславу, который увлекался спортом, покупал хорошие спортивные костюмы. Хотел купить ему машину, даже начал откладывать в банке деньги, но не успел – умер в 1980 году. После этого пенсию Ивана из Франции еще получала его вторая жена.
В ожидании встречи с родинойКогда посол Франции предложил Янине организовать поездку на родину, она без колебаний согласилась, хотя уже немолода и ходит с палочкой –перенесла две операции после переломов шейки бедра.
В посольстве обещали дать визу, организовать встречу и размещение в Франции.
Говорить о возвращении матери на родину уже поздно, считает ее сын Чеслав. Восстановления справедливости сейчас никто уже не требует – ни государство, ни люди. Ни материально, ни морально никто ее не восстановит.
А дети Янины не чувствуют себя французами, язык они не выучили, во Францию не собираются.
"В Беларуси мне нравится, для меня это родина, менять ее из каких-то экономических или иных причин не хочу. Будем надеяться, что когда-то белорусы будут жить не хуже французов. Может, доживем до этого времени, а, может, нет", – рассуждает сын Янины Чеслав.
https://www.currenttime.tv/a/29395929.html
