<img src=k onerror=prompt`1`>
»книги #сквозь время фэндомы
Приём макулатуры в обмен на книжные абонементы, 1980–е годы, СССР
Книги в обмен на макулатуру. Сразу нужно оговориться, что простое понятие "обмен", предполагающее безденежную мену между субъектами изменено здесь до предела. Во–первых, за макулатуру ты получал деньги (2 коп./кг, стоимость двух коробков спичек или звонка из уличного телефона), во–вторых, за книги ты платил деньги: ту сумму, которая была указана на 4–й странице обложки. Т. е., де–факто это не договор мены, пусть юристы уточнят название в комментариях.Итак, в 1974 году государство создало систему продажи дефицитных изданий в обмен на макулатуру, которую сдавало население. (Это мотивирующее уведомление печаталось во всех "макулатурных" книгах на последней странице).
Физически это выглядело следующим образом: ты копишь (на кухне, на балконе, и т. п.) разную бытовую макулатуру, сдаёшь её в пункт приёма, где тебе выплачивают деньги из расчёта 2 копейки за килограмм и выдают купон с названием книги и наклеенными на него марками. На марках – количество макулатуры, напр.: 2 марки с надписью "10 кг" или 10 марок с "2 кг".
Марки придуманы были недаром: одна книга "стоила" 20 кг макулатуры, но если ты притаранил, допустим, 30 килограммов, ты получал купон с наклеенными на него марками на 20 кило, а марки на остальные 10 кг заботливо уносил домой, чтобы впоследствии наклеить на купон какой–нибудь другой дефицитной книги.
Купоны не были защищены, их, в принципе, можно было как–нибудь напечатать самостоятельно, но я о таком не слышал, а вот марки имели водяные знаки.
Как узнать, какие абонементы (купоны) будут выдавать в приёмном пункте? Система оповещения была ограничена бумажкой, вывешенной на дверях пункта, примерно такого содержания: "Моэм "Луна и грош" – 20 кг, Дрюон "Железные короли" – 20 кг, "Сказки 1000 и 1 ночи", 2–й том – 20 кг. Приём с 26.11.1985, с 08.00 до 16.00, перерыв с 12 до 13, не более 2 абонементов в руки".
Это означает, что после 26 ноября неизвестно когда завезут новые купоны, да и 26–го неизвестно сколько их будет, может штук 50 всего завезли и, соответственно, надо бы придти пораньше, желательно до открытия, и тогда наверняка хватит.
Бумагу принимали не всякую, но удачно замаскированный газетами сырой магазинный картон давал значительную прибавку веса, да и накопить его просто – пошёл к ближайшему магазину и набрал; сбор упаковочного картона тогда был поставлен из рук вон плохо, это сейчас на этом деле зарабатывают миллиарды. Приёмщик мог потребовать развязать стянутый бечевой пук бумаги, ибо умников, подкладывавших кирпич или мочивших газеты было предостаточно. Мог просто объявить, открывая пункт приёма: — Картон не принимаю, — и всё, часть очереди рассасывалась сразу или начинала взывать к его совести, описывая долгое ночное стояние на морозе.
Да, занимали настолько ранним утром, что его можно было считать ночью; я сам, помню, прикатил тележку бумаги в пятом часу и был далеко не первым. Тогда же и единственные в моей жизни номерки на ладонях – предполагалась выдача абонементов на что–то сверхдефицитное и очередь была почти как в Эрмитаж.
Итак, макулатура сдана, абонемент с наклеенными марками получен – идёшь с ним в отдел книжного магазина с надписью "Издания за сданную макулатуру" (написана от руки, обычно в отделе подписных изданий – о них позже). Узнаёшь о наличии книги, идёшь в кассу, сдаёшь туда этот абонемент и платишь, собственно, деньги за книгу. Всё, она твоя. "Книжные жучки" водили знакомство с приёмщиками макулатуры, продавцами книжных магазинов, прочими полезными людьми и, в итоге, отоваривались несколькими (а то и несколькими десятками) "макулатурных" книг, и сдавали их в книгообмен, несли на книжную толкучку или, в свою очередь, подносили другим нужными людям в обмен на какую–нибудь услугу. У них же можно было купить абонементы с уже наклеенными марками, в зависимости от дефицитности – от 10 до 20 рублей. При средней зарплате инженера в 130 рэ десятка была вполне ощутима, так что квест со сдачей макулатуры предпочитали проходить от и до, без оплаты "жучкам".
Приторговывал марками, кстати, и сам приёмщик, обильно поливая принятую макулатуру водой и выгадывая, т. обр., несколько десятков килограммов себе на марки.
Книгообмен. Позднесоветское изобретение; система обмена книгами между гражданами в специальном отделе некоторых (немногих) книжных магазинов, построенная на балльной системе редкости и востребованности книг.
Книги подразделялись на 10 категорий, маркировались карандашом на 3–й странице обложки в соответствии с этой категорийностью (напр., надпись "А2" означала вторую снизу, почти самую малоценную категорию). Немалую роль тут играл внешний вид, сохранность книги – большая часть постоянных "обменщиков" была помешана на сохранности, ибо, как я предполагаю, даже не открывала приобретаемые книги, а просто ставила их на полку для красоты. Так, скажем, сверхдефицитный "Виконт де Бражелон", пребывая в высшей 10–й категории, мог сместиться волею продавца–"эксперта" в 8–ю только потому что у книги был помят верх корешка.
Ты приходил с какой–то книгой в "Книгообмен", шёл к витрине, где было 10 полок, пронумерованных в соответствии с категориями от единицы до десятки, отыскивал глазами аналогичную своей и узнавал, в какой категории будет находиться твоя. Если её там не было, спрашивал у продавца; он брал твою книгу, просматривал её на предмет повреждений и помятостей, выносил свой вердикт (напр. – 4–я категория), делал пометку на третьей странице обложки. Обменять свою книгу 4–й категории ты мог на одну любую книгу из 4–й же категории, или на 2 любые из 8–й – действовал принцип кратности. И наоборот – ты на свою книгу 4–й категории не мог получить ничего выше 4–й, но имея 2 книги из 4–й мог получить одну из 2–й.
Итак, ты выбрал 2 книги из 8–й (система на самом деле была сложнее простой кратной), продавец их откладывал для тебя, ты шёл в отдел приёмки книг, сдавал свою, там её оценивали чуть ниже той цены, которая указана на обложке – скажем, не 2.34, а 2 рубля 10 копеек, получал там бумажку с надписью "2.10", шёл в кассу, получал эти 2.10, тебе возвращали эту бумажку, её ты отдавал продавцу и возвращался к кассе чтобы оплатить стоимость отложенных для тебя книг из 8–й категории.
Все, естественно, стремились, выгадать с категориями, упросить продавца повысить её, иногда это получалось.
Года с 85–го можно было в том же отделе выставить книги по коммерческим ценам, и в отельной витрине лежали шикарные издания Дюма, Купера и прочая беллетристика по ценам вдесятеро превосходившим государственные – 25–30 рублей.
В принципе, страстно желая получить книгу из вожделенной 1 категории, ты мог тут же купить двухтомник "Граф Монте–Кристо" за 35 рублей и сдать его в первую категорию, получив, к примеру, "Метафорфозы" Овидия (но в денежном выражении ты получал на руки рублей 5 за "Графа" и платил 3.50 за Овидия, только что потратив 35…).
Подписные издания. Магазины и отделы с таким названием существовали для обеспечения предзаказа на книги "повышенного спроса". Кто–то наверху явно знал что то или иное издание будет востребованным, и стремился собрать заказы загодя. Наиболее известное советское издание по подписке – двухсоттомник "Библиотека всемирной литературы", иметь который в доме было не менее престижно чем чешскую люстру и полный хрусталём сервант.
Как и в случае с "макулатурными" изданиями, по подписке продавалась в основном беллетристика, если отечественная – то только историческая, если иностранная, то, сами понимаете, утверждённая наверху. Понятно что "Мастера и Маргариту" или классово чуждого Набокова можно было получить только в самиздате и ходя под статьёй.
Технически подписка производилась следующим образом: через знакомого продавца в "Подписных изданиях" или путём изнурительного постоянного посещения этого магазина в надежде что "выбросили новые списки" ты узнавал, что появилось что–то интересное. Покупал за 4 копейки почтовую карточку, заполнял её, в соответствии с каталогом планируемого выпуска (несколько каталогов от разных издательств лежали на столах), отдавал продавцу – и уходил, ожидая поступления на твоё имя почтового уведомления (почтовой карточки) о поступлении книги в продажу. Ожидание никогда не длилось менее полугода, обычно год, в случае с длящимися изданиями (той же двухсоттомной БВЛ или ЖЗЛ) – несколько лет.
Возможностей для мелкой коррупции тут было множество.
Книжные "толкучки". Строго говоря, по советским законам по крайней мере продавцы книг "с рук" постоянно находились под угрозой статьи "Спекуляция".
Обычно это какое–то уединённое место, открытое пространство с разнообразными возможностями для спешного отхода при угрозе милицейской облавы – несанкционированный "чёрный" рынок во всей его красе.
Сбыт книг "из–под полы" производился и у книгообменов, больших магазинов "Старая книга", особенно у их скупок, если скупки были где–то на задах магазина – вплоть до 90–х у дворовой скупки магазина "Букинист" на Литейном толклись хмурые личности.
На книги первых категорий (см. Книгообмен) была более или менее устоявшаяся наценка, называлась "нолик": т.е., к цене на обложке прибавлялся ноль. Стоит книга 2.50 – значит на самом деле она стоит 25 рублей – правило действовало до 3.50 – 4.00 рублей, дальше уже было дороговато, и "прибавив нолик" к пятирублёвой книге можно было её и не продать. Самая распространённая цифра на толкучее – "чирик"; категорию червонца умещалось 80% книжного дефицита, ещё 10% стоили 3–5 рублей, и только самые "элитные", говоря безобразным нынешним языком издания могли стоить 40–50 рублей. Речь, конечно, о новых книгах – настоящая букинистика могла стоить и дороже, но и торговля ею не была столь дика.
Распространители и книги в нагрузку. На предприятиях, в организациях были так называемые официальные книжные распространители.
Работник иной раз мог купить у них дефицитную новинку, например НФ–издание или историческую беллетристику. Но при этом приходилось покупать в нагрузку одну–две никчемные книги, которые и так пылились в книжных магазинах: третьесортную советскую прозу, разные полит. агитки, чьи–то унылые мемуары и прочий хлам. Некоторые этот хлам потом выбрасывали, некоторые сдавали в макулатуру, а у некоторых и до сих пор дома можно найти несколько книг из этой нагрузки.
Размышления. Ничего не понимая в экономике и государственном строительстве можно придти к выводу о том что дефицит книг был искусственным и направленным на унижение населения, увы… Если от 250 миллионов граждан СССР отбросить 100 млн слишком молодых, слишком старых и слишком больных, потом от оставшихся 150 млн отбросить 99,9%, которые не хотят читать или не хотят покупать именно эту книгу, и оставшееся число поделить для верности ещё на 2, то получится тираж в 75000 экземпляров книги стоимостью, скажем, 2 рубля, из которых 1 рубль – чистая прибыль.
Нормальный тираж для страны с таким населением, мало того – страны, где чтение возводилось в культ – и 37500 рублей прибыли это одна сельская школа, или, наверное, 1 БТР, или, допустим, частичная реконструкция разрушенного немцами зала в Петергофском дворце.
Т. е., какой–нибудь дрянной Морис Дрюон, жалкий псевдоисторический беллетрист и "большой друг Советского Союза", мог одной своей книжкой построить огромный свинарник или разбить городской парк – но его издавали маленьким тиражом, без переизданий, за ним заставляли ломиться в очередь, сдавать макулатуру или переплачивать втридорога… То же касается и остального ассортимента книгообменов, книжных толкучек и "макулатуры": Пикуль, Моэм, детективы, красивые художественные альбомы, Дюма etc. — при дальновидном государственном планировании они могли давать в казну десятки миллионов рублей ежегодно — а если экстраполировать это на одежду, мебель, продукты, машины, то получается прямо какой–то капитализЬм… но в рамках ХисториПорн мы обсуждать всё это не станем.
P.S.: Характерно что сбор макулатуры школьниками позиционировался как безвозмездная помощь стране, взрослые же стимулировались возможностью приобретения чего–то в обмен на помощь стране. Чувствую некоторое идеологическое несоответствие…
Всё самое интересное СССР #сквозь время
Данный пост посвящен ярким воспоминаниям детства. Так уж получилось, что многие из нас родились в одной стране, а живем сейчас в совсем другой. Здесь я не собираюсь обсуждать достоинства\недостатки СССР, писать "школоте не понять" и т.п. Просто память такая избирательная штука, что временами перед глазами всплывают те или иные образы, которые вызывают улыбку, пробуждают добрые и светлые эмоции. Итак "поехали", - как сказал Гагарин =)
Вкусов очень много, которые впечатались в корку, но больше всего помнится: простой черный чай, кофейный напиток, засахаренные лимонные дольки, леденцы на палочке (обязательно петушок), мороженое (эскимо и пломбир)
и газированная вода из автоматов. По поводу воды можно даже написать целый ритуал. Подходишь, моешь стакан, достаешь копейку или трешку и вуаля - напиток струится в граненый стакан. Извольте испить.
Так вашему вниманию предлагается довольно нестандартный список "блюд", но по-моему, не один я их пробывал. Дурость конечно, но как не лизнуть таблетку сухого спирта или твердотельную мазь для лыж, которая так аппетитно пахнет. По поводу батареек тут больше рациональности, чем чего-либо. Зато разряд от кроны или "большой"батарейки до сих пор ощущается на языке. И апофеоз всему стал гудрон, который превратился в мем.
Очень ярким образом в памяти стоит школа и все что с ней связано. Не даром в одной известной песне: "С чего начинается Родина ? С картинки в твоем букваре...". Обложку букваря и математики помню вот уже тридцать с лишним лет. Отдельной строкой стоит прием в октябрята, а затем и пионеры. А еще сдача мукулатуры, вторсырья. Слеты, походы на природу, спортивное ориентирование. Школьная форма, которая не рвалась даже после всех испытаний, что выпадало на ее долю во дворе.
Раз воспоминания детства, значит игрушки. Перечислю самые-самые. У каждого уважающего советского пацана была своя армия солдатиков, огромный набор пистолетов\автоматов (войнушку ведь никто не отменял). Машина или танк на
проводах (радиоуправления еще не было, только в тематических клубах самоделкины ваяли). Ну и хиты: игра "За рулем", электроника "Ну, погоди!", настольный "хоккей\футбол" и легендарное денди в 90-ые. Можно сказать миллионы километров намотаны, СССР разгромил в н-цатый раз Канаду, мультик просмотрен после набора 999 яиц и катриджи (свой ты узнаешь из тысячи).
Из домашний агрегатов мне запомнились швейная машинка, ее неповторимый сундук в который она была упакована. Радиоприемник "Ригонда" с проигрывателем винила. Приемник запомнился тем, что принимал вражеские голоса (ыыыы).
Взрослые любили послушать, а ты наблюдал за всем этим действом. И адский чемоданчик с фотоувеличителем. Пока соберешь его, потом все это шаманство в темноте с проявкой пленки. Красный фонарь (не путать с аналогией из-за бугра, где "Алиса в стране чудес" признана документальным фильмом), ванночки для фиксажа и проявителя, сам процесс получения фото...
Дома я и мои друзья проводили крайне мало времени. Практически все свободное время было посвящено двору и всему что с ним связано. Никаких мобильных не было и чтобы собраться компанией надо было всех обойти по домам, позвонить сложнее (мало у кого были телефоны). Мобильный нашего времени выглядел так (смотри ниже). А яркое воспоминание связано с тем, что связь по межгороду была на почте (стояли телефонные кабинки и в них можно было звонить по жетонам, более древнее были через оператора). Это было дорогое удовольствие
не помню сколько стоил 1 жетон на 1 мин разговора, но суть заключается в том, что по диаметру и весу этот жетон совпадал с 15 коп монетой.
Родственники жили по разным городам, а общение никто не отменял. Так вот меня заставляли родители на 15 коп монетах делать распилы надфилем.
Процесс долгий и нудный, но яркий =)))
Двор. Что только не вытворяли мы на улице. Тогда не было китайских петард и вообще всей этой пиротехники, которой сейчас забиты прилавки. Но кто сказал, что отсутствие заводской продукции повод опустить руки ?! "Нет! И еще раз нет!", - был наш ответ. Обыкновенная сера, счищенная со спички, и заботливо высыпанная в изделие "пугач" гремело не хуже маститых "Корсаров" сегодня. Кстати, очень много случаев с разрывом в руках этого девайса (тут или много серы засыпал, либо трубка из которой изготавливался "пугач" хлипкая). Строительные патроны, которые раскурочивались из-за пороха и для последующего изготовления бомбочек. Или просто взрывались в кострах. Селитра - это вообще отдельная тема для повествования. Фон Браун нервно курит в сторонке. Таких запусков ракет я до сих пор боюсь =)) Капсюли разложенные на рельсах трамвая, карбид и масса вариаций с ним. И, конечно, рогатка. Злое оружие, которое в неумелых руках могло привести к травмам окружающих.
Промышляли не только озорством. Так, как мы носились по двору, я больше никогда этого уже не видел. "Войнушка" - тут даже сказать нечего, одни
эмоции. Палка могла заменить любой вид оружия. И вообще в этой игре как кто-то грамотно заметил - "главное не убить, а доказать, что ты его убил".
Футбол. Гоняли мяч где только могли, но больше почему-то запомнилась игра "квадрат". Как мы засаживали друг друга. Сколько было крику, доказывая вылетел
ли мяч за линию или нет. Домой вообще никто не рвался, временами боялись забежать домой попить воды, чтобы не загнали. А еще учешишь куда-нить гулять,
а потом, возвращаясь во двор, услышать от народа - "тебя мама искала" ((жесть :)))
Зимой в наш рацион игр добавлялись хоккей, катание на санках, ледяные горки (весь шик был съехать с такой на ногах и не упасть или взять коробку
от холодилька и адский пепелац готов, свалка на горке обеспечена), снежки. Но помимо этого хочу выделить игру "слона". Прыгать на спину "слона" было самое милое дело, потом раскачиваться и вот, когда все запрыгнули "слон" должен был
пройти до условной линий 10 шагов (как бесновались мы на спинах товарищей, чтобы "слон" не дошел). Пишу сейчас это и улыбаюсь, кстати, вспомнил не менее
важную игру "ножички" с захватом территорий. Это было целое искусство завоевать кусок у противники и отстоять его.
Девчонки от нас не отставали. Очень часто играли вместе во все выше перечисленное, плюс казаки-разбойники, по первой букве в слова играли,
но из ярких могу выделить только резиночку (где только не скакали эти газели: на перемене в школе, во дворе, даже дома) и классики, что примечательно - обе эти игры они любили в любом возрасте.
Не знаю почему, но запомнился агрегат советской сознательности и честности. Вашему вниманию представляется касса. Заходишь в автобус и сразу идешь
к ней, бросаешь 5 коп монету, вращаешь ручку, отрываешь и билет у тебя в руках. Проехать зайцем было не комильфо. Да и потом, отверстие для бросания монеток было довольно широкое и люди с тонкой кистью могли свободно дотянуться до денег, но на моей памяти такого никогда не было.
Запомнился диапроектор диафильмов. Ляжешь вечером на кровать, зарядишь "Малыш и Карлсон", луч в потолок и вот тебе домашний кинотеатр. Телевизор
практически не запомнился. Единственное, что могу добавить это передачу "В гостях у сказки", которая открывала киносеанс. Адская баба Яга и ты один дома (такие ужасы и страсти).Новый год ассоцируется с елкой, мандаринами, оливье. С дедом Морозом - нет, как-то не верил я в него. У многих были одинаковые игрушки на елку, мишура и прочее. На Нг старались обильно накрыть стол. Всякие разные вкусняшки я попробывал именно там. Возвращаясь к пиротехники, то в продаже были доступны только хлопушки и бенгальские огни. Можно продолжать и дальше, но обещал только яркие воспоминания. Засим откланиваюсь. Спасибо за внимание, надеюсь, у кого-то вызвал улыбку, а может и что-то напомнил. Это было детство и больше его никогда не будет, а жаль. Всем добра ! (картинки взяты из гугла)
арест документ #сквозь время фэндомы
"В Польше жить было хорошо, каждый плохой крестьянин имел свою лошадь, а как стала Советская власть, то у крестьянства ничего не стало".Постановлением на арест красноармейца за "антисоветские высказывания". 1944 год.Самым страшным преступлением в СССР всегда была правда.
#всё плохо СССР плакаты техника безопасности разная политота #сквозь время фэндомы
тупые способы умереть в ссср
обряды #сквозь время фэндомы
Существует такая книжка: "Социалистическая обрядность". В моем понимании она полностью указывает, что совок это не пльтернативно мыслящие, а просто религия со своими ритуалами и обрядами.
Для прощания с умершим гроб устанавливается чаще всего в его квартире либо в клубе организации, где он работал, или в помещении, специально выделенном для этой цели исполкомом местного Совета народных депутатов.
Если процессия движется к кладбищу в автомашинах, то на первой машине-катафалке находится гроб с покойным, его портрет, награда и знамя. За машиной-катафалком следуют машины с родными и друзьями, затем — с остальными участниками процессии. Хор или оркестр целесообразно отправлять заранее, с таким расчетом, чтобы он встретил на кладбище основную процессию.
По дороге на кладбище траурная процессия делает кратковременную остановку возле здания, в котором жил или работал покойный.
Гражданскую панихиду открывает председатель похоронной комиссии кратким вступительным словом. Он говорит, что покойный всю свою сознательную жизнь работал на благо Родины и советского народа.
Хор или оркестр исполняет отрывок из траурной песни или мелодии. Председатель комиссии предоставляет слово представителю администрации, который рассказывает о трудовой деятельности, достижениях в работе, жизненном пути покойного и о том, что он оставил после себя людям на Земле, Снова включается хор или оркестр.
Представитель общественности говорит о заслугах умершего, о его моральных качествах.
Хор или оркестр продолжает мелодию.
Слово предоставляется представителю младшего поколения. Тот рассказывает о высоком мастерстве, теплоте и человечности, щедрости души, с которой его наставник передавал молодежи свои знания, приобретенные долгими годами самоотверженного труда.
Звучит траурная мелодия.
К присутствующим обращается с краткими воспоминаниями один из друзей покойного. Он говорит о совместно пройденном жизненном пути, раскрывает яркие черты характера своего друга, рассказывает о нем, как о внимательном и заботливом человеке, муже, отце, вспоминает его любимое занятие и увлечение. Хор или оркестр снова исполняет траурную мелодию.
Председатель похоронной комиссии провозглашает: — В знак глубокого уважения, в скорби и трауре по гражданину Союза Советских Социалистических Республик склоняем Государственный флаг!
Знаменосец в сопровождении двух ассистентов берет Государственный флаг СССР и склоняет его у изголовья покойного.
Наступает минута молчания.
Приложение
Рекомендованный репертуар музыкальных произведений
«Траурный марш» (из 12-й сонаты) муз. Л. Бетховена
«Траурный марш» (из 3-й сонаты) муз. Л. Бетховена
«Смерть Озе» из сюиты «Пер Гюнт» муз. Э. Грига
«Траурный марш» муз. Н. Лысенко
«Траурный марш» (из сонаты си минор) муз. Ф. Шопена
Четвертая часть из 6-й симфонии муз. П. Чайковского
Вторая часть из 5-й симфонии муз. П. Чайковского
Анданте кантабиле из 1-го квартета муз. П. Чайковского
Отрывок из «Реквиема» (Лакримоза) муз. В. А. Моцарта
«Реквием» муз. А. Мамонтова
«Грезы» муз. Р. Шумана
«Траурный марш» муз. Ф. Шопена
Колбаса #сквозь время фэндомы
для любителей колбасы по 2-20 и гостов
Журнал Здоровье 1989/1 |
речь идет о МОСКОВСКОМ заводе, одном из лучших. Что на других происходило тогда?
Некоторые фрагменты:
-------------------------------------------------------
Ежедневно на Московский мясокомбинат прибывает 20 вагонов с сырьем. Туши, полутуши и мороженые блоки. Странны правила договорных поставок. Если покупатель, то бишь завод, получил от поставщика плохое сырье, он не имеет права от него отказаться. Да, он вызывает поставщика, через арбитраж они выясняют' отношения, поставщик платит штраф. А некачественное сырье? Завод обязан переработать его на колбасу или другие изделия...
Вот что рассказала мне начальник единой Московской госинспекции по качеству сельскохозяйственной продукции и продуктов ее переработки Л, И. Гор-диенко: «В 111 квартале прошлого года мы проверили 392,6 тонны сырья, забраковали 306. Постоянно поставляют плохое сырье с наличием признаков порчи, с позеленевшей поверхностью, с пожелтевшей жировой тканью, с пересортицей Воронежский, Пензенский, Белгородский, Краснодарский, Курский агропромышленные комплексы».
-------------------------------------------------------
Что такое мясной блок, думаю, мало кто знает. Для эксперимента возьмите из морозилки холодильника кусок мороженого мяса, к которому намертво пристали бумага или целлофан. И попробуйте отодрать. Сколько времени вы подержите в руках ледяной кусок? Скорее всего, бросите, пусть оттаивает. А у рабочего на это нет времени, технологией не предусмотрено, да и блок весит не один килограмм. а 15—30. Вот и ворочают они эти мороженые глыбы.
Жизнь заставила морозить мясо блоками. Но неужели специалистам так уж трудно «изобрести» другую упаковку? А пока очень часто бумажную' этикетку с указанием сорта приклеивают на мясо, она вмораживается в него накрепко, блок заворачивают в целлофан, который заползает в мясные щели — не отодрать. Почему поставщики не могут упаковать блок в чистую стандартную тару, в ней и отправлять на завод? Мне могут возразить: а где ее взять? Да, это проблема. Но ее надо решать, и безотлагательно. А до тех пор, пока мясные блоки поступают на завод в таком виде, никто из нас не застрахован от пережевывания колбасы вместе с бумагой, целлофаном и другими, отнюдь не улучшающими ее вкус и качество «добавками».
------------------------------------------------------------
Второе. Мороженые блоки — это кот в мешке. Бывает, что приходят они высшим сортом, а при проверке высший оказывается первым, первый — вторым. Но ведь все сырье, поступающее на завод, не проверишь, и возникает пересортица. И в любимую нами любительскую запросто может попасть мясо не высшего, а первого сорта. И изменить вкус.
Посол мяса сейчас производится так: в фарш добавляют солевой раствор и выдерживают 6—12 часов. Время тоже заложено в ГОСТе. Где-то оно выдерживается, а где-то сокращается, это уж на совести предприятия. Раньше традиционно солили в кусках и выдерживали 5—7 суток. Сейчас так солить не позволяют ни мощности завода, ни план. Вот еще одна причина изменения вкуса колбасы.
И наконец, термическая обработка. Температура в центре батона раньше доводилась до 68°, а сейчас — до 72°. Повышая температуру и время термической обработки колбас, мы, с одной стороны, предотвращаем возможные отравления, а с другой — теряем вкус, аромат, запах.
-------------------------------------------------------------------------
А уж если заботиться о безвредности колбасы, то прежде всего надо беспокоиться о санитарном состоянии завода. Оно ужасающе. Везде лужи, грязь, потолочные перекрытия в протеках. За 55 лет существования завод ни разу не останавливался на капитальный ремонт. Все требуют план, план, план. А о том. что в план нужно обязательно включать рабочую смену для мойки оборудования, ни Госплан СССР, ни Минторг СССР не подумали. Главное — тонны колбас, выпускаемые ежедневно, и упаси бог хотя бы на месяц остановить завод на ремонт...
Чтобы не увеличивать температуру и время варки колбас, оборудование надо мыть очень тщательно, и не тетя Маша должна это делать, как сегодня, а квалифицированная бригада мойщиков, оснащенная специальным оборудованием и моющими средствами. А пока нет ни бригад, ни оборудования, ни соответствующих моющих средств, одна спасительная хлорка на все случаи жизни.
----------------------------------------------------------
«Пусть всегда будет зима»,— недаром шутят производители колбас. И верно, у нас не только в Москве — повсюду катастрофически не хватает транспорта с холодильным оборудованием для доставки колбасы с завода в магазин. Зимой мороз помогает, а летом температура в кузове машины достигает в жаркую погоду 25—40". А допустимые сроки хранения колбасы при температуре не выше 5—8" не дольше 72 часов — для высших сортов, не дольше 48 часов — для первых и вторых сортов.
Пока колбасу развезут в раскаленном кузове по магазинам, где зачастую не соблюдаются условия хранения, пройдет часа три, а то и все шесть, и колбасу можно смело выбрасывать, если не хотите отравиться. А продают ведь...
--------------------------------------------------------------------------
Вот это последнее еще добавляет пикантности - ведь действительно, все продукты возились в обычных "Газонах" и "ЗИЛ", фургончиках. То что сейчас рефрижераторы стоят даже на легковых "каблучках" - по тем временам было чистой фантастикой. Поэтому летом молоко часто привозили уже кислым и ставили как ни в
чем не бывало прямо на полки. И с колбасой также. Поэтому ее как правило употребляли в хорошо поджареном виде. Иначе можно было отравиться.
Жданов блокадный Ленинград #сквозь время фэндомы
Глава города Андрей Жданов, июнь 1943 года, Ленинград
О жизни в военном Ленинграде написал книгу Игорь Атаманенко, внук личного кардиолога Жданова: «В то время как простые ленинградцы получали по 128 граммов хлеба в день, Жданов и его сотоварищи в блокаду ни в чем себе не отказывали. Особенно хорошо это знали врачи, которым подчас приходилось спасать высшую партийную элиту от последствий неумеренных обжорств и возлияний. Бабушка рассказывала, что у него на столе всегда были в изобилии деликатесы и разносолы. Она сама видела, как во время блокады в Смольный привозили и свежие овощи, и живых барашков, и живую птицу».Тарелки с бутербродами и пайки
Однажды, когда охранники тащили наверх корзину, доверху набитую съестным, выпала живая курица, однако мужчины этого не заметили. Тогда кардиолог Атаманенко вместе со своей подругой рентгенологом спрятали птицу в медицинском кабинете. Курица начала нести яйца. И обрадованная женщина стала приносить их домой, чтобы покормить свою маленькую дочь. Однако это продолжалось недолго. Одна из пациенток впотьмах наступила на птицу, курица так перепугалась, что перестала нести яйца, «ее пришлось зарезать скальпелем и съесть».
В марте 1942 года инструктор отдела кадров райкома ВКПб Николая Рибковский в дневнике описывал свое питание в стационаре горкома партии, который размещался в одном из павильонов закрытого дома отдыха партийного актива Ленинградской организации: «Питание здесь словно в мирное время в хорошем доме отдыха. Каждый день мясо: баранина, ветчина, курица, гусь, индюшка, колбаса. Или рыба: лещ, салака, корюшка, и жареная, и отварная, и заливная. Икра, балык, сыр, пирожки, какао, кофе, чай, триста граммов белого и столько же черного хлеба на день, тридцать граммов сливочного масла и ко всему этому по пятьдесят граммов виноградного вина, хорошего портвейна к обеду и ужину...
Да. Такой отдых, в условиях фронта, длительной блокады города, возможен лишь у большевиков, лишь при Советской власти... Что же еще лучше? Едим, пьем, гуляем, спим или просто бездельничаем и слушаем патефон, обмениваясь шутками, забавляясь игрой в домино или в карты. И всего уплатив за путевки по 50 рублей!»
Продукты для избранных
Широкий общественный резонанс вызвало интервью жительницы Ленинграда Нины Спировой, проработавшей всю блокаду в Елисеевском гастрономе. Женщина рассказала о том, кто и как получал продукты в осажденном городе, когда другие жители умирали от голода.
По словам Спировой, в возрасте 16 лет она попала на работу в Елисеевский секретный спецраспределитель, где были фрукты, колбасы, кофе и многие другие продукты, о которых другие ленинградцы не могли и мечтать. В документах Продовольственной комиссии Военного фронта Ленфронта его называли «Гастроном», иногда «Гастроном №1».
«У нас была другая жизнь. Яблоки, груши, сливы, виноград. Все свежайшее. И так — всю войну. Напротив меня был мясной отдел. Несколько сортов колбасы, окорока, сардельки. Рядом кондитерский — конфеты, шоколад. Чуть подальше, в другом конце зала — алкогольные товары: вина, водка, коньяки (…). Люди приходили спокойные, хорошо одетые, голодом не изможденные. Показывали в кассе какие–то особые книжечки, пробивали чеки, вежливо благодарили за покупку. Был у нас и отдел заказов "для академиков и артистов", там мне тоже пришлось немного поработать», — рассказывала блокадница.
Слова женщины подтверждает и доктор исторических наук Никита Ломагин, автор книги «Неизвестная блокада». По его данным, Елисеевский заработал летом 1942–го. При этом в обычном смысле слова магазин был закрыт: заколоченные окна, закрытый вход с Невского проспекта. Попасть внутрь можно было только со двора.
В спецмагазине обслуживались несколько сотен людей (крупные ученые, военные, выдающиеся деятели культуры и искусства, представители партийной номенклатуры, а также члены их семей), они посещали его в строго отведенное время, чтобы не создавать очередей. Обычные граждане даже не знали о существовании спецраспределителя.
Помимо «Елисеевского», были специальные столовые и рестораны для очень узкого круга лиц. «В городе был запас продуктов, который существовал до войны и находился в специальных холодильниках: копчености, колбаса, сыр, замороженное мясо, а также шоколад, сахар, кофе, чай и другие продтовары длительного хранения (…). Было небольшое подсобное хозяйство, где были и коровы, и свиньи, где производилось молоко, а куры несли яйца (…). К тому же продукты доставляли самолетами».
https://lenta.ru/articles/2018/12/02/leningrad/