"/>[ATTR_SEP]onload=[VALUE_SEP]alert(1)[ATTR_SEP]onerror=[VALUE_SEP]alert(1)

Взгляд из-за кулис куда интереснее, нежели из зрительского зала.

Фотографии из буклета, шедшего в комплекте с ограниченным изданием легендарного раммштайновского альбома Volkerball. Отобрал самые, на мой взгляд, интересные из 190 штук.

Мифы про Ленина, в которые вы продолжаете верить.

1. Миф о том, что Ленин был «дедушкой».

Практически с первых лет советских лет пропаганда стала создавать Ленину образ "доброго дедушки". Видимо, это должно было подчеркнуть его мудрость — мол, жил всю жизнь такой дедушка и на старости лет решил осчастливить народ революцией. А ещё "дедушка" — это такой себе тотемный символ, образ архаичного вождя племени, который всех старше и мудрее. Для поддержания этого образа Ленина всегда и везде рисовали лысым, с бородой и в строгом костюме.

На самом деле никаким "дедушкой" Ленин не был — он умер всего в 53 года, что даже по тем меркам не считалось старостью, это был человек средних лет, в полном расцвете сил. А на момент революции Ленину было и вовсе всего 47 — это был практически молодой мужчина. Кстати, не был Ленин "дедушкой" и в смысле семейной линии — у него не было ни детей, ни внуков.

Что интересно — в дни Октяьрьского переворота Ленин выглядел вовсе не так, как его рисует советская пропаганда — лысый, с козлиной бородкой и в костюме-тройке. В эти дни Ленин был гладко выбрит, носил парик и неприметную рабочую одежду, и выглядел вот так, как на фото в этом разделе. Согласитесь, это мало похоже на каноничный образ "дедушки-революционера".

2. Миф о национальности Ленина.

В официальной советской биографии Ленина написано, что Ленин был русским. Это, мягко говоря, неправда — отец Ленина, Илья Ульянов (другой вариант написания фамилии — Ульянин), происходил из рода крещёных калмыков — это народ монгольского происхождения, проживающий ныне в Республике Калмыкия. Мать же Ленина по имени Мария в девичестве имела фамилию Бланк, и была дочерью принявшего православие еврея Александра Дмитриевича Бланка.

В общем, факт остаётся фактом — "вождь русской революции" сам не был русским, что в советские времена по неизвестной причине скрывалось. В советские годы была такая биограф (биографиня, для феминисток) вождя по фамилии Шагинян, что в 1938 году опубликовал сведения о том, что семья Ульяновых имеет калмыцкие корни. Труд Шагинян даже похвалила Крупская, что долгие годы прожила вместе с Ленином. Но Политбюро это исследование быстро запретило в специальном постановлении от 5 августа 1938 года, а Крупской сделали выговор. Это постановление было отменено только после 1956 года.
3. Миф о «великом мудреце».

Этот миф родился с подачи Бонч-Бруевича и других "биографов" Ленина, что постоянно рассказывали байки, как Ленин запирался в комнате и целую ночь на пролет что-то там читал и писал, после чего "отдохнувшим и свежим" выходил утром к чаю. В советском культе личности Ленина постоянно сквозила мысль, что человек, так много читающий и пишущий, просто не может не быть мудрецом — знает всё на свете и т.д.

На самом деле читал Ленин не так уж и много, а все его многочисленные труды — ни что иное, как эклектичное собрание популярных в те годы мыслей и идей, пропущенные через специфическую личность Ленина. Уже позже советская историография будет это выдавать за "титанический труд и продолжение идей великого Маркса", но правду-то не спрячешь — оригинального в трудах Ленина мало, и часто он противоречит сам себе.

4. Миф о самодостаточной и самостоятельной личности.

Советская пропаганда изображала дореволюционного Ленина как свободного философа — якобы он ездил по разным странам, встречался с нужными людьми, писал гениальные произведения и всеми силами старался приблизить революцию.

На самом же деле Ленин был нереализовавшимся и бедным человеком, который бесцельно божевал по свету — у него не было хороших друзей, и до 40 лет он жил за счет своей матери, фактически сидел у неё на шее. Работать Ленин не хотел — лет до 25 он занимался адвокатской деятельностью в Петербурге, но денег едва хватало даже на еду, он постоянно писал матери письма вроде "если можно, вышли мне пожалуйста ещё рублей сто". Потом Ленин и вовсе бросил работу и жил за счет родных — матери и сестры. По сути Ленин оставался большим ребенком — мать постоянно поддерживала его деньгами, покупала костюмы, одежду и прочее.

5. Миф о том, что Ленин был добрым.

Этот миф имеет тоже давние корни и начал создаваться еще при жизни вождя — словосочетание "добрый дедушка Ленин" навязывалось пионерам и окрябрятам по всей стране. В детских книжках публиковали картинки с Ленином в окружении детей, и публиковали рассказы следующего содержания:

У Леночки на платье новый значок.

— Кто у тебя на значке? — спрашивают дети.
— Дедушка Ленин!
— Твой дедушка?
— Мой! И мамин дедушка, и папин. И дедушкин дедушка тоже! А улыбается Ленин потому, что он добрый.После 1956 года и развенчания культа личности Сталина, о доброте Ленина заговорили ещё больше — мол, всё что было плохого в советской власти, это всё балагановские штуки сталинские делишки, добрый дедушка Ленин всё хотел сделать иначе.

На самом деле Ленин не был ни дедушкой (как это уже было сказано выше), ни тем более добряком. Современники вспоминали о нём как о сухом, мелочном, тираничном и мстительном человеке, которому к тому же были свойственны частые перемены настроения — что вкупе со склочностью делало дружбу с Лениным невозможной. Особенно современники вождя отмечали его злые глаза.

Литератор АриаднаТыркова-Вильямс вспоминала Ленина так: "Злой человек был Ленин. И глаза у него волчьи, злые". А вот что вспоминал русский публицист и философ Николай Валентинов, близкий знакомый Ленина: "Глаза были темные, маленькие, очень некрасивые. Лицо было очень подвижно, часто меняя выражение: настороженная внимательность, раздумье, насмешка, колючее презрение, непроницаемый холод, глубочайшая злость. В этом случае глаза Ленина делались похожими на глаза — грубое сравнение — злого кабана."

А это воспоминания Георгия Соломона, что в первые послереволюционные годы работал в советской номенклатуре и хорошо знал Ленина: "Невысокого роста, с неприятным, прямо отталкивающим выражением лица... Он был очень плохой оратор, без искры таланта, он был большим демагогом. При более близком знакомстве с ним вы легко подмечали его слабые и, скажу прямо, просто отвратительные стороны. Прежде всего отталкивала его грубость, смешанная с непроходимым самодовольством, презрением к собеседнику и каким-то нарочитым (не нахожу другого слова) «наплевизмом» на собеседника, особенно инакомыслящего и не соглашавшегося с ним и притом на противника слабого, не находчивого, не бойкого."

Людей Ленин не любил, и считал, что может легко распоряжаться их жизнями, для этого их следует всего лишь "дегуманизировать", обозвав каким-нибудь словом. В 1918 году против советского произвола в Пензе восстали крестьяне — Ленин тут же обозвал их "кулаками" и писал так — "нужно повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не меньше заведомых кулаков, богатеев, кровопийц". Далее по тексту телеграммы Ленин приказывал взять заложников из семей крестьян и отнять всё имущество у тех, кто будет заподозрен в "сочувствии".

Перед Октябрьской революцией 1917 года люди презирали служителей культа.

Это стало настолько обычным делом, что православным священникам приходилось это признавать в официозных изданиях:
«На собраниях нас ругают, при встрече с нами плюют, в веселой компании рассказывают про нас смешные и неприличные анекдоты, а в последнее время стали изображать нас в неприличном виде на картинках и открытках… О наших прихожанах, наших чадах духовных, я уже и не говорю. Те смотрят на нас очень и очень часто как на лютых врагов, которые только и думают о том, как бы их побольше «ободрать», доставив им материальный ущерб»
Церковь выступила против новой власти. В массах это воспринималось как выступление против реформ (например, земельных реформ — декрета о земле). Многие церковники поддержали контрреволюционеров. Они не только участвовали в правительствах, которые отменяли декрет о земле (главная реформа для крестьян), но и даже участвовали в боевых действиях.

Понятно, что даже таких сегодня иногда записывают в невинные жертвы, но в данном случае подобное рассматривать бессмысленно, так как в войне, когда люди с оружием по обе стороны сражаются за выживание, нет особой разницы, кто там — поп или не поп.
Поскольку часто говорят о невинных жертвах, стоит затронуть эту тему. В годы гражданской войны невиновно пострадавших хватало. Это специфика любой гражданской войны такого масштаба.
Если верить попам, то после революции попов уничтожали чуть ли не под корень. Однако исторические исследования, естественно, подобные домыслы не подтверждают. Что известно на сегодня:
«Даже по данным самой церкви за 1918 г. количество казненных священников при всех явных натяжках вряд ли превышает 300 чел., а убитых в ходе эксцессов — 100, при этом расстрелы связаны с активным участием духовенства в антисоветской борьбе. Косвенно масштабы показывает гибель иерархов (епископов, архиепископов и митрополитов) церкви — 13 человек (7% от общего дореволюционного числа). У нас вряд ли есть основания считать, что в дальнейшем репрессии усилились. Таким образом, вряд ли общее количество жертв красного террора среди священников превышает 1 000 чел., однако в современной литературе, в том числе и церковной, нередко говорят о тысячах, а иногда и десятках тысяч жертв среди священников».
В период гражданской войны действовали разные силы, в том числе не относящиеся ни к красным, ни к белым. Часто целью подобных отрядов, где состояли десятки тысяч человек, было просто физическое выживание, а поэтому в ходе эксцессов также были уничтожены как священники, так и представители других социальных слоев. Нет никаких оснований выделять священников среди прочих, как это пытаются сделать сегодня. В любом случае большинство жертв — крестьяне.
Современная церковь записывает в жертвы многих людей, которые умерли своей смертью. Например, архиепископ Сильвестр (Ольшевский) умер от кишечного рака Но его по какой-то причине назвали мучеником.
Часто источником информации являются мемуары белоэмигрантов. Там, помимо красочного описания убийств, также утверждалось, что большевики продавали на рынках мясо людей и построили памятник Иуде Зачастую речь шла об авторах, которые бежали еще до начала гражданской войны, и их сведения представляли собой городские легенды. Многие же лгали специально, так как зарабатывали исключительно тем, что описывали ужасы Советской России. Нельзя сказать, что все сведения были ложными, но лжи было довольно много. Естественно, предоставлялись сведения без каких-либо доказательств, источников.
Так почему же говорят о сбрасывании попов с колоколен Судя по всему, рассматриваются мемуары белогвардейцев и публицистики конца 80-х и начала 90-х годов прошлого века. Тогда обрушивались на период, но с доказательствами было плохо.
Серьезных источников о том, что сбрасывали попов с колоколен — нет. Если такие случаи и бывали, то это большая редкость. Даже в таком случае попа с колокольни не скинули:
«В начале сентября 1918 г. десантный отряд моряков Волжской военной флотилии, в котором находился и я, вел наступление на Казань. Чехи под напором нашего отряда отошли к деревне Верхний Услон. Моряки бросились на штурм этой деревни. Нас встретил убийственный пулеметный огонь с колокольни.
Белые не выдержали натиска и поспешно бежали.
Когда моряки ворвались в деревню, то первым долгом бросились на колокольню. И что же оказалось За пулеметом на колокольне сидели поп и дьякон. Они так увлеклись убийством матросов и красногвардейцев, что даже не слышали, как мы к ним подошли.
Долгогривых спустили с колокольни и подвели к группе пленных белых солдат. Те узнали попа и рассказали нам, как он приходил в окопы и сулил им «царствие небесное» за избиение большевиков»
Посчитаем, что «сбрасывали попов с колоколен» — это просто обобщение, говорящее о неприязни по отношению к церкви со стороны народа. Такой метод расправы не характерен для тех же военных. А вот для крестьян — да. Пример из истории:
«Отряды Мамонтова, Иванова, Петренко проявляли порою в боях чудеса героизма, мужества, отваги. Но это не были отряды сознательных, стойких революционеров. Это были крестьянские партизанские отряды, построенные по принципу полной независимости не только одного отряда от другого, но независимости и между отдельными частями одного и того же отряда, если только он еще дробился на части. Независимость эта, вольность партизанская родила, конечно, самоуправство, бесконтрольность в действиях и поступках, безотчетность, безответственность. Хулиганство мамонтовского отряда дошло, например, до того, что из домашней церкви пьяною ватагой был выхвачен архиерей Семиреченский и Верненский Пимен (Белоликов) и за городом расстрелян — без суда, без предъявления должных обвинений»
Власть к подобным выходкам относилась негативно, потому что в первые годы гражданской войны крестьянские отряды могли убить не только священника или бывшего помещика, но и советского работника, что случалось нередко.
Эксцессы также бывали и у белогвардейцев. Что они делали, когда нужны были деньги Грабили церкви. Генерал Мамонтов:
«Громадную ценную добычу привёз он. Чего в ней только не было – тысячи золотых и серебряных вещей, иконы в золотых окладах, церковные сосуды, жемчуга и бриллианты».
Разорил святой генерал около 80 церквей. Сам характер этого действия говорит о многом: подобные случаи были не чем-то неординарным, а нормой. Поэтому странными кажутся обвинения только в адрес большевиков, которые «покусились на святое». Естественно, если против белогвардейцев выступали попы, которые хотели оставить золотишко себе, то их под нож, а обосновать это могли просто: обвинить в большевизме.
Духовность белых не останавливала:
«В 1922 году в Катарро прибыла группа американских миллионеров. Осмотрев ценности, они заявили, что в таком виде, боясь скандала и огласки, они их не купят – необходимо всё обратить в лом. Для крушения ценностей была приглашена офицерская молодёжь, всего около 40 человек. Ломались часы из драгметаллов (3 тыс. штук), траурные венки с гробниц исторических лиц, ризы с икон, вынимались камни, серебро дробилось в муку».
Нельзя сказать, что все крестьяне презирали попов, находились и те, которые поддерживали, но за большинство зверств в отношении служителей культа, несомненно, ответственны крестьянские стихийные отряды. Они громили не только церкви, а сметали все на своем пути. Осуждать их с современных позиций легко, но нужно понимать, что власть имущие классы буквально превратили большинство населения в скотов. Ожидать хороших манер от людей, у которых даже не было образования и к которым применялись телесные наказания в случае чего (иногда до смерти) — несколько наивно.
После революции крестьян приходилось не только учить грамотности, но и элементарным нормам поведения, гигиене. Например, весели плакаты в деревне до середины 20-х годов: «Просьба на пол не плевать».
https://humaninside.ru/vokrug-nas

"Опасные" вещи. Как в СССР искали контрреволюцию в спичках, а фашизм - в Пушкине

Многие были пионерами, и конечно же прмнят, как нужно было правильно завязывать красный галстук? А ведь если бы не волна шизофрении в тридцатых, то галстуки вообще завязывать было не надо, поскольку первоначально они зажимались специальными зажимами.Были пионерские металлические зажимы, на которых был изображен горящий костер с тремя языками пламени.

Но в ноябре 1937 года школы Москвы и Ленинграда поразила эпидемия слухов об опасности этих зажимов.
В гравировке с изображением пламени школьники и взрослые видели вездесущую «бородку Троцкого», его профиль, а также подпись злодейской оппозиции:

«Если перевернуть значок вверх ногами, три языка пламени образуют букву Т, что значит — троцкистская. Если повернуть его боком, эти же языки пламени оказываются буквой З — зиновьевская. А если смотреть на рисунок прямо, то получится буква Ш — шайка. Значит, враги изобразили на нем свой символ: троцкистско-зиновьевская шайка».

Такие слухи вызвали проверку НКВД.

«В ноябре месяце 1937 года в Москве, в значительном количестве школ среди пионеров распространились слухи, что на пионерских галстуках, якобы, выткана фашистская свастика, а на зажимах к пионерским галстукам имеются инициалы «Т» и «З», что означает «Троцкий» и «Зиновьев». Это послужило причиной к тому, что пионеры в массовом порядке начали снимать пионерские галстуки и зажимы. Такие же факты снятия пионерских галстуков и зажимов к ним отмечены в Ленинграде, в пионерлагере «Артек», а также во многих городских и сельских школах Крыма. Произведенной проверкой установлено, что ни на пионерских галстуках, ни на зажимах к ним нет ни знаков фашистской свастики, ни указанных инициалов»

Популярность зажимов упала, и на десятилетия вперед, школьники были вынуждены вязать восьмёрки и подушки.

Но общая волна тотальной шизофрении была огромна.

В 1937 году, в разгар Большого террора, советская страна с невероятным размахом праздновала столетие смерти Пушкина. Задачей этих торжеств было включение поэта в советский символический порядок: из чуждого «буржуазного» явления Пушкин становится элементом нового сакрального пространства советской власти, наравне с партийными вождями и героями авиации.

В честь столетней годовщины смерти поэта в феврале 1937 года Народный комиссариат местной промышленности выпустил тиражом в 200 миллионов экземпляров специальную серию "пушкинских тетрадей" с портретами поэта и иллюстрациями к его произведениям на обложках.



Красивые тетради, изготовлявшиеся на многих фабриках страны, в течение почти всего года радовали школьников. Однако неожиданно 19 декабря школы и торговые точки получили предписания в срочном порядке «изъять тетради, имеющие на обложке следующие изображения:

1. Песнь о Вещем Олеге,
2. У Лукоморья дуб зеленый,
3. Портрет Пушкина,
4. „У моря“ с картины Айвазовского и Репина».






Учеников собирали в актовых залах и объясняли про происки врага и необходимость уничтожать обложку. Многие бывшие школьники 1937 года вспоминают страшную «тетрадочную панику», которая быстро перекинулась и на другие тетради, вообще не имевшие отношения к юбилею поэта. Как красочно написал автор одного из спецсообщений НКВД, саратовские комсомольцы, а также учителя «шарахнулись в контрреволюционные крайности» и стали уничтожать обложки тетрадок с Некрасовым и Ворошиловым.

«Больше года мы пользовались тетрадями без обложек, завертывая их в газеты». Волна паники коснулась тетрадей, выпущенных в честь беспосадочного перелета Москва — Северный полюс — Ванкувер, что привело не только к уничтожению обложек, но, согласно воспоминаниям очевидца «и к массовым арестам сотрудников одесской фабрики, выпустившей тираж тетрадок. На целых двадцать лет «пушкинская» тетрадь превратилась в опасную вещь, хранение которой могло иметь самые тяжелые последствия при аресте.

«Причиной «тетрадочной паники» послужило спецсообщение, отправленное в ноябре 1937 года «хозяином Куйбышева», первым секретарем Куйбышевского обкома Павлом Постышевым Сталину и Ежову по поводу двух пушкинских тетрадей, выпущенных пензенскими и саратовскими фабриками. Бдительный Постышев нашел на обложке множество опасных знаков и посланий:»

«На первом образце, где воспроизведена репродукция с картины художника Васнецова, на сабле Олега кверху вниз расположены первые четыре буквы слова «долой», пятая буква «И» расположена на конце плаща направо от сабли. На ногах Олега помещены буквы ВКП — на правой ноге «В» и «П», на левой «К». В общем, получается контрреволюционный лозунг — «Долой ВКП».

На второй обложке, где воспроизведена репродукция картины Крамского — в левом углу рисунка лежат трупы в красноармейских шлемах. Затем если повернуть этот рисунок вверх текстом, а вниз заголовком, то в правом углу можно обнаружить подпись, похожую на факсимиле Каменева.

Кроме этих тетрадок посылаю еще два образца обложек, где на одной из обложек у Пушкина на безымянном пальце помещена свастика, а на другом образце, где воспроизведена репродукция с картины Айвазовского, также имеется свастика на голове Пушкина, в том месте, где расположено ухо.

Было начато расследование. Через месяц, в декабре 1937 года, заместитель наркома внутренних дел товарищ Бельский послал подробный отчет о деле лично Сталину. Отчет добавлял новые жуткие подробности о раскрытой диверсии:

Художники СМОРОДКИН и МАЛЕВИЧ, выполняя штриховые рисунки с репродукций картин художников ВАСНЕЦОВА, КРАМСКОГО, РЕПИНА и АЙВАЗОВСКОГО, умышленно внесли в эти рисунки изменения, что привело к контр-революционному искажению рисунков, а именно:

«а) в рисунке с картины ВАСНЕЦОВА «Песнь о вещем Олеге» СМОРОДКИН нанес изменения рисунка колец на ножке меча и рисунка ремешков обуви Олега. В результате получился контр-революционный лозунг — «Долой ВКП»;

б) при изготовлении штрихового рисунка с картины РЕПИНА и АЙВАЗОВСКОГО «Пушкин у моря» на лице ПУШКИНА СМОРОДКИНЫМ нарисована свастика;

в) штриховой рисунок с картины художника КРАМСКОГО «У лукоморья дуб зеленый» делал художник МАЛЕВИЧ, который у воинов, лежащих на земле, нарисовал красноармейские шлемы и произвольно изобразил вместо четырех воинов — 6;

г) свастика на безымянном пальце ПУШКИНА, в рисунке с картины художника ТРОПИНИНА «Портрет ПУШКИНА» нанесена уже при печатании в типолитографии «Рабочая Пенза» на готовое клише.

Из всех типографий, печатавших тетрадные обложки с контр-революционными искажениями, изымается клише.
По результатам расследования художников Петра Малевича и Михаила Смородкина действительно обвинили в совершении диверсии и отправили в «отдаленные места». Согласно воспоминаниям их друга, жена Малевича, вооружившись клише для печати, ходила с ним по кабинетам и доказывала, что никакой свастики нет. Через год Малевич вернулся из Воркуты, вернулся с Колымы и Смородкин, потеряв пальцы ног.
В дальнейшем, если у подозреваемых находили такие тетради, то это добавляло срок.

И такая история была не одна. Но это был один из первых толчков, который спровоцировал процесс гиперсемиотизации. Грозные тайные знаки видели везде. Свастику видели в рисунках ткани, запрещали пуговицы с перекрещивающимися линиями дизайна «футбольный мяч», видели свастику на срезе колбасы.

В том же 1937 году Вера Мухина заканчивает монтирование известной скульптуры «Рабочий и колхозница» для всемирной выставки в Париже.



Монтаж этой скульптуры шел на территории завода. Работа над скульптурой закончена, вся команда на радостях собирается и пьет, и тут в три часа ночи к ним прибегает сторож завода и, бледный от ужаса, сообщает, что на завод приехал Сталин, приказал подогнать прожекторы и направить их на юбку колхозницы. Он долго-долго там что-то искал. Потом выяснилось: был донос, что в складках юбки колхозницы Мухина замаскировала огромный профиль Троцкого. Сталин его не нашел, поэтому скульптура и Мухина поехали в Париж, а не на Колыму.

«15 декабря 1937 года на заводе № 29 состоялось экстренное заседание Бюро Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б), посвященное изготовлению маслобоек с лопастями, которые имеют вид фашистской свастики. Суть дела такова: управляющий областной конторы Метисбыта товарищ Глазко предъявил образец маслобойки, «лопасти которой имеют вид фашистской свастики». Проверка установила, что «начальник цеха Краузе», немец по национальности, «добавил вторую лопасть, установив ее перпендикулярно первой. В результате расположение лопастей приобрело вид фашистской свастики». Вопрос о лопастях для маслобоек потребовал персонального отчета «на министерском уровне» — со стороны наркома оборонной промышленности Михаила Кагановича. Дело было передано в НКВД.

Упомянутые лопасти по конструкции располагаются внутри маслобойки, соответственно, в штатной ситуации их никто не видит, поэтому в виде орудия прямой или косвенной пропаганды они могут зловредно повлиять на очень ограниченное количество людей. Несмотря на это, маслобойки были изъяты, а люди, имеющие к ним отношение, арестованы.

Начиная с 1937 года свастики стали находить абсолютно везде. Например, в декабре того же года усилиями Главлита такой знак был обнаружен на пуговице френча Сталина, причем признаком свастики было сочтено то, что пуговица была пришита «крестообразно».

Бдительный Постышев отыскал свастику не только на портретах Сталина и Пушкина, но и в саратовской колбасе. Искали ее и инстанции пониже. В 1942‐м одна лагерница чуть не получила второй срок за изображение свастики, увиденное надзирателем на самодельной детской распашонке.»

«Спичечная фабрика «Демьян Бедный» в Ленинградской области несколько лет выпускала спичечные коробки с изображением пламени. Дизайн этикетки был радикально изменен в 1937 году — возможно, произошло это из‐за распространенных слухов о том, что если перевернуть коробок вверх ногами, то вместо пламени вокруг нарисованной спичечной головки можно увидеть «профиль Троцкого»



После, в 50-60-70 и 80 ые года, поток шизофрении слегка утих, но тем не менее, народ постоянно развлекал себя слухами и боялся.

Уже в 50-е годы появляются легенды о том, что пленные немцы во время войны и после нее строили в СССР дома, фабрики, заводы, больницы так, чтобы сверху была видна опять-таки свастика — в качестве мести. И эти легенды были очень популярны в Советском Союзе. Если спросите старшее поколение, они это вспомнят, я вас уверяю.

В конце 60-х и в 70-е распространяется история, что Китай продает Советскому Союзу необычные ковры. В то время в СССР действительно шел поток ярких китайских товаров: махровые полотенца, спортивные костюмы, термосы. В частности, ходили слухи о загадочных коврах, что если повесить их на стенку, ночью сквозь узоры проступит портрет Мао Цзэдуна в гробу, и он тебя задушит.

К московской Олимпиаде 1980 года группой Dschinghis Khan была написана «Moskau», веселая танцевальная песня в бешеном ритме, которая по своему прямому содержанию совершенно невинна и очень примитивна, в ней говорится, что Москва прекрасна, а любовь на вкус, как икра.



Однако тут же возникает очень популярная городская легенда о том, что в этом тексте спрятано фашистское скрытое послание, что там на самом деле говорится: «Москва, Москва, закидаем бомбами, будет вам Олимпиада, ха-ха-ха-ха-ха, на обломках Кремля построим лагеря». По этому поводу партийные органы обменивались всевозможными служебными записками, а комсомольские рекомендовали исключить песню из репертуара дискотек.

Истории о западных шпионах и "опасных иностранных дарах" были созданы советским агитпропом еще в 1930-е, но не исчезли и в послевоенное время. Они обосновались в художественной литературе, преимущественно — в детских книжках о «шпионах». В повести Алексея Попкова «Тайна голубого стакана» (1955) методом «опасного дара» действует шпионка — красивая и ярко одетая женщина, предлагающая пионеру отравленную конфету в яркой обертке:

"Вижу, стоит на крыльце женщина молодая, красивая. Кофточка на ней шелковая, зеленая-зеленая, а в руках желтая сумочка.

Стоит и все оглядывается по сторонам, как будто дожидается кого или кого-то слушает... Попросила она воды, зашла в дом и так внимательно оглядела кухню и комнату. Потом спросила, не заезжал ли сегодня к нам кто-нибудь с рудника? Я сказал, что у нас давно никого не было, а дедушка ушел в тайгу. Тогда она достала из сумочки две конфетки в цветных бумажках и дала мне. «Это, — говорит, — вечером, как дед вернется, чай пить будете, одну сам съешь, а вторую дедушке дай, пусть и он попробует!» Улыбнулась и ушла, а мне что-то так страшно стало..."

Но также подобные истории продолжали существовать в виде слухов и городских легенд:

"Американцы с самолетов забрасывают в СССР и другие социалистические страны колорадских жуков, чтобы те пожирали урожай картофеля".

«Люди находили вшей или еще что-то в этом роде в швах импортных джинсов, купленных с рук у иностранцев".



Такие слухи возникали время от времени в таких посещаемых иностранными туристами городах, как Москва и Ленинград. Но периодами особой актуальности подобных историй становятся Всемирный фестиваль молодежи и студентов 1957 года и Олимпиада-80.

Нет нужды говорить, что за большинством из них стояли советские спецслужбы.

"Иностранцы делают в общественном транспорте советским гражданам микроуколы с возбудителями различных болезней".

"Иностранцы во время Олимпиады привезли в Москву специально зараженных мышей".

При этом в «фестивальных» рассказах, в отличие от слухов военного периода, иностранец не устраивает массовых заражений: он действует на индивидуальном уровне и стремится навредить конкретному человеку. Задачеа этих историй - вызывать повышенную бдительность граждан при контактах с иностранцами, сторониться их и не идти на контакт. А то вдруг после общения окажется, что на Западе живут не враги, и живут гораздо лучше, чем в стране "победившего социализма", ни на кого не собираясь нападать.

Но самыми распространенными сюжетами были следующие:

Советский человек покупает/принимает в дар от иностранца импортные джинсы и обнаруживает, что они отравлены (в швах зашиты ампулы с бледными спирохетами, яд, пакетики со вшами).

Советский ребенок принимает от иностранца в дар лакомство (жвачку, конфету), которое оказывается отравленным (начиненным иголками, бритвенными лезвиями, толченым стеклом). Ребенок может заболеть, получить увечья или умереть.

Советский человек принимает от иностранца в дар/находит на улице дефицитный предмет (авторучку, игрушку иностранного производства), который взрывается в руках.

Задача этих мифов в канун Олимпиады и фестивалей "дружбы народов" очевидна — предотвратить контакты советских людей с иностранцами. Но почему иностранец в этих легендах вредил именно так — предлагая соблазнительный дар?




Советские люди стремились обладать западными вещами, потому что они были во многом не просто вещами, а знаками принадлежности к западному, несоветскому, свободному миру. Одним из таких «объектов желания» для детей и подростков была иностранная жевательная резинка — частый элемент детской товарно-обменной сети. Иностранная жвачка была вещью настолько редкой и вожделенной, что иногда жевалась по очереди компанией друзей или даже всем классом (практика, которая сегодня кажется непонятной и довольно отталкивающей).

Поэтому неудивительно, что среди опасных даров, которыми искушали иностранцы, на первом месте по упоминанию находится отравленная жвачка: «Ребята во дворе говорили, что нельзя брать жвачку у иностранцев, потому что внутри там лезвие бритвы или она отравленная». Следом идут импортные джинсы и косметика, в которых могут оказаться «микроиголка с ядом» или паразиты.

И так продолжалось практически до самого развала "совка", правда в "перестройку' над подобными историями больше смеялись.

Александр Болонкин — математик и выдающийся инженер-конструктор. За то, что Александр говорил правду о совке и распространял книги Сахарова и Солженицына — его пытали в КГБ и дали 15 лет лагерей.

И теперь напишите, что он просто не любит мороженное.

16 апреля 1925 года состоялся один из самых кровавых терактов ХХ столетия. Русскоязычная Википедия вину возлагает на т.н. «группу левых коммунистов» в БКП, хотя все же подозревают "руку кремля". Террористы, кто не был задержан после теракта, сбежали, ожидаемо, именно в Москву.

Теракт был совершен в столице Болгарии с целью уничтожить сразу всё руководство страны – царя Бориса III, правительство страны и ее высшее военное командование. По замыслутеррористов результатом должна была стать ситуация безвластия, растерянности и паники во властных и силовых структурах страны, позволившая бы боевикам Болгарской компартии захватить власть «авангардом рабочего класса» и провозгласить начало «пролетарской революции».

На практике это выглядело так.

В декабре 1924 г. был завербован пономарь собора Святой Недели в Софии Петр Задгорски. В собор террористы заранее внесли и заложили под одну из несущих колонн купола 25 килограммов тротила.

Поначалу планировалось убить директора полиции Владимира Начева, а во время траурной церковной службы, где, как предполагалось, должна была собраться вся элита государства, осуществить масштабный теракт, который должен был быть использован в качестве старта восстания (революции).

Из-за усиленной охраны Начев показался вскоре бесперспективной целью. Тогда наметили другие жертвы: царя Бориса III, а также генерала в отставке, бывшего начальника штаба Пятой Дунайской дивизии и заместителя командующего армией, депутата правящей партии «Демократически сговор» Константина Георгиева.

14 апреля 1925 года коммунисты организовали покушение на царя Бориса III. Борис в сопровождении четырёх человек отправился на машине на охоту на перевал Арабаконак около городка Орхание. На обратном пути раздались выстрелы, телохранитель царя и сотрудник Музея натуральной истории были убиты, шофёр ранен. Борис попытался взять управление машиной, но не справился с ней, и автомобиль врезался в телеграфный столб. Водитель случайно проезжавшего мимо грузовика помог Борису и двум оставшимся в живых его спутникам скрыться.

Однако в тот же день в 20.00 террористам удалось застрелить Константина Георгиева.

Это произошло во время вечернего богослужения в церкви «Семи святых» (Свети Седмочисленици), на котором генерал присутствовал вместе со своей внучкой. Убийцей был боевик БКП Атанас Тодовичин.

Заупокойная молитва по убитому генералу была назначена на 16 апреля (Великий четверг) в Софийском кафедральном соборе Святой Недели. На отпевание погибшего должна была собраться вся военная и политическая элита Болгарии. В 7 часов утра пономарь Задгорски впустил в церковь руководителя операции Николу Петрова.

Траурное шествие вошло в собор в 15 часов, службу вёл митрополит Стефан (будущий Экзарх). Первоначально гроб был поставлен рядом с заминированной колонной, но затем было решено, из-за большого количества присутствовавших, перенести его немного вперёд, в результате чего руководство правительства оказалось немного отдалено от места взрыва.

В соответствии с планом операции после начала песнопения Задгорский подал знак. Петр Абаджиев привёл в действие адскую машину, и в 15 часов 20 минут прогремел чудовищной силы взрыв. Он произошел в условиях массового скопления народа, буквально в многосотенной толпе, в которой находились почти все намеченные на уничтожение официальные лица. 

Причем для пущей верности взрыв тротила был дополнен пуском ядовитого газа. Остатки крыши церкви обрушились на головы ничего не подозревавших людей.

На месте были убиты 134 человека (среди них целых класс девочек-гимназисток, певших в церковном хоре). Среди погибших оказались мэр Софиии, шеф полиции, 12 генералов (генерал от инфантерии, командующий Первой болгарской армией во время битвы за Дойран Стефан Нерезов, генерал-лейтенант, военный министр во время Первой мировой войны Калин Найденов, генерал-лейтенант, командующий Одиннадцатой македонской пехотной дивизией Крыстю Златарев, генерал-майоры Иван Стойков, Павел Павлов, Станчо Радойков, Иван Табаков, Стоян Пушкаров, Григор Кюркчиев, Александр Давидов, Петр Лолов), 15 полковников, 7 подполковников, 3 майора, 9 капитанов, 3 депутата.

Было ранено 500 человек. Их, едва живые, извлеченные из-под обломков тела, были отправлены в больницы, где в длительных мучениях умерли еще 79. Общее число погибших составило 213 человек. Были еще, разумеется, искалеченные, осиротевшие, потерявшие родных и близких.

В момент взрыва царя Бориса III в соборе еще не было – его автомобиль только въезжал на улицу, ведущую к собору.

Чтобы в полной мере оценить преступление, важно иметь в виду, что взрыв был произведен накануне Пасхи – на Страстной неделе, в Великий четверг. Агрессия настолько переполняла души организаторов и исполнителей, что реакция жителей Болгарии – христианской страны! – в расчет не принималась. И уж тем более никто из главарей Коминтерна и Разведупра не предполагал возможность чуда. Но чудо свершилось… Те самые лица, ради которых в первую очередь и был взорван собор – правительство во главе с премьер-министром – в основном не пострадали. Люди, в руках которых находилась верхушка власти, остались невредимы.

Исполнителей и организаторов теракта полиция установила быстро – благодаря расследованию по горячим следам и массе документов, обнаруженных на конспиративных квартирах. 

В Болгарии сразу было объявлено военное положение и началась облава на членов компартии при содействии населения и силами в первую очередь добровольцев. Каждый, у кого находили оружие и взрывчатку, считался террористом со всеми вытекающими последствиями.

С 1 по 11 мая в Софии прошёл суд над членами БКП, результатом которого стали смертные приговоры, в том числе для Петра Задгорского и подполковника Георгия Коева, у которого укрывались Марко Фридман и убитый во время ареста Иван Минков. Станке Димитров, Петр Абаджиев, Димитр Грынчаров, Николай Петрини и Христо Косовский были приговорены к смертной казни заочно (трое последних были задержаны, и приговоры в их отношении были приведены в исполнение до конца той же недели).

В СССР сумели сбежать командир группы Никола Петров, еще один боевик Димитр Златарев, а также Петр Абаджиев, непосредственно замкнувший контакт на взрывателе (этот последний – Петр Абаджиев – вернулся в Болгарию в 1944 году, в звании полковника РККА).

Несмотря на все улики правительство СССР свою причастность к теракту, разумеется, отрицало. Вряд ли кто-либо из находившихся в Москве организаторов жалел в те дни о чем-нибудь, кроме того, что план революции в Болгарии опять сорвался.

Однако чувство вины за участие в организации преступления побудило комбрига Разведупра Владимира Нестеровича, координатора Военной организации БКП, дислоцировавшегося в Вене, на разрыв отношений со своим руководством и СССР. Под воздействием психологического шока от последствий взрыва Софийского кафедрального собора и гибели многих людей В.Нестерович оставил письмо с обещанием не разглашать секретные сведения и скрылся в Германии, где стал жить как частное лицо, стараясь не привлекать к себе внимание.

В Москве было принято решение ликвидировать В.Нестеровича в назидание иным возможным отказникам (и конечно ж его назвали предателем). По приказу начальника ИНО ОГПУ М.Трилиссера В.Нестерович был отравлен 6 августа 1925 года в кафе Майнца двумя немецкими коммунистами братьями Голке, являвшимися агентами Москвы.

Характерная деталь: Нестерович был отравлен в кафе (так же, как и семьдесят с лишним лет спустя А.Литвиненко в Лондоне). Убийство В. Нестеровича стало первым в истории советского шпионажа случаем убийства сотрудника разведки, ставшего невозвращенцем (за 93 года до С.Скрипаля).

Кого и как впускали в Российскую империю

Вопреки распространенным представлениям о том, что до Первой мировой войны по всему миру можно было перемещаться без виз, въездные визы в Российской империи существовали. В принципе, правительство считало, что иностранцы допускаются в империю свободно, а выдача виз — всего лишь техническое мероприятие, избавляющее пограничную стражу от необходимости знать все формы паспортов всех стран мира (да и вообще, от необходимости знать латиницу). Виза, таким образом, была лишь подтверждением от российского посольства/консульства, что документ, предъявляемый иностранцем, есть действительный паспорт. Учитывая, что у России имеются и восточные соседи, это выглядит не так глупо — как жандармскому вахмистру на пограничном переходе понять, что за китайскую (или персидскую) бумагу ему показывают?

Разумеется, правительство сохраняло за собой право отказывать в выдаче визы иностранцам, которых посольства имели основания признавать неблагонадежными, но на практике у запрашивавших визу не спрашивали ничего, кроме национального паспорта, так что и отказать посольства могли лишь тем, кто имел публичную известность как революционер или недоброжелатель России — грубо говоря, Карла Маркса в Россию не пустили бы. В теории, правительство имело также право вести стоп–лист для нежелательных иностранцев, но о практическом существовании такового я не слыхал.

По иностранному паспорту в России можно было проживать полгода, после этого иностранцам следовало обращаться к губернатору для получения российского вида на жительство. В этот момент они и должны были объявить свое состояние, занятие, место проживания и источник дохода. Российский вид на жительство (то есть паспорт либо паспортная книжка) пришивался к иностранному; при выезде из России его отрезали и забирали. Получив российский вид на жительство, иностранцы имели право проживать в России сколько им угодно. Желающие вступить в российское подданство подавали отдельное заявление о водворении, что давало им право на получение подданства через пять лет.

Но, однако же, существовали и категории лиц, которые не допускались в Российскую империю в общем свободном порядке. 

Категорически не допускались в Россию:
1. Цыгане. Тут комментарии излишни.
2. Иезуиты. Разумеется, это след общемировых гонений на иезуитский орден второй половины 18 века; до России представление об иезуитском ордене как о всемирной заговорщической организации (нечто вроде ранней версии тайного мирового еврейского правительства) дошло относительно поздно — иезуитов выслали из страны в 1820 году.
3. Шарманщики, разносчики аптечных материалов, продавцы гипсовых фигур, и вообще лица праздношатающиеся. Шарманщика на границе выявить легко, ибо шарманка предмет крупный. Но как они определяли лиц, вообще праздношатающихся?
4. Румынские евреи, не имеющие средств существования. Интересно, что всех прочих евреев впускали независимо от наличия таковых средств. 
5. Последователи наиболее вредных раскольнических (то есть православных старообрядческих) сект, к каковым правительство относило:
— не признающих пришествия в мир Иисуса Христа;
— не признающих никаких таинств и никакой власти Богопоставленной;
— допускающих человекообожение (привет Поклонской с ее мироточивым бюстом);
— посягающих на оскопление себя и других;
— отвергающих молитву за царя;
— отвергающих брак или допускающих временные браки.
Характерно, что все эти приметы, кроме оскопления, весьма хорошо подходят и к буддистам, которых впускали в Россию свободно.

Евреи могли попасть в Россию только с большими ограничениями. Их впускали только в губернии черты оседлости (то есть туда, где имели право жить российские евреи), и не более чем на год. Постоянное водворение в России для евреев разрешалось, опять же, только в черте оседлости, и только тем, кто обязывался в течение трех лет инвестировать средства в открытие собственных фабрик и заводов, а также фабричным мастерам. В принципе, представителям крупных торговых домов и банкирских заведений разрешалось проживать в России повсеместно, но на это для каждого отдельного случая требовалось согласование министра внутренних дел.

Эти нормы в начале 20 века спровоцировали серьезный кризис в отношениях с США. Несмотря на то, что торговые сношения США с Россией были незначительны, американские еврейские миллионеры по принципиальным соображениям смогли натравить американское правительство на Россию, американцы потребовали свободного допуска в страну всех своих граждан, а когда Россия отказала, не возобновили в 1912 году торговый договор, что привело в некоторому ущербу для взаимной торговли и инвестиций. 

Еще одна категория лиц, въезд которых в Россию жестко регулировался — православное духовенство восточных церквей. Все духовные выходцы с востока могли въезжать в Россию лишь при наличии особого (дополнительного к паспорту и визе), разрешения Св. Синода, а архиереи — лишь по отдельному разрешению императора. Тут необходимо понимать, что ни одну бумагу в Синоде менее, чем месяцев за 8–10, выправить было невозможно. Как появились такие странные нормы? Это были следы той эпохи, когда все восточные православные церкви находились на территории Турции, более или менее угнетались, а их духовенство регулярно ездило попрошайничать в относительно богатую Россию. Прошли годы, значительная часть православных стран получила независимость, но инерционное русское правительство продолжало воспринимать восточных духовных как попрошаек–полумошенников.

Особенно мерзкими и опасными для имперского правительства представлялись афонские монахи (на заметку современным чиновникам–любителям поездок на Афон). С эпохи Александра I правительство не признавало монашеских постригов, совершенных на Афоне над русскими подданными, и уголовно преследовало таковых (если они желали вернуться в Россию) как мошенников и бродяг. Разумеется, причина тут была в опасениях правительства, что русские проходимцы купят на Афоне документы о монашеском постриге, и всю остальную жизнь проведут в России, жульнически собирая деньги на содержание афонских святынь и присваивая их; всё это много говорит о реальной репутации Афона в глазах знающих людей той эпохи. Понятно, что заодно в Россию не пускали и афонских монахов–греков.

Были и льготные категории — приграничные жители по границе в Австрией и Россией. Они могли въезжать в Россию без паспорта и визы, получив в своей местной полиции легитимационный билет, дававший право находиться в России не далее 3 миль от границы на срок до 4 недель. На самом деле на трехмильное ограничение никто не обращал внимание, и поляки из всех трех частей бывшей Польши — российской, австрийскй и немецкой — благодаря этим билетам свободно перемещались через границы, что чрезвычайно способствовало поддержанию польского национального самосознания.